— С папенькой не помирилась? — спрашивает подруга. — Всё молчите.
— Ага, — весело отвечаю я. — И это, скажу я тебе, круто! Только бы он не догадался, что я от его наказания кайфую.
— Скоро догадается, — мрачно обещает Дашка. — Хвостом за ним не ходишь, слёзы в подушку не льёшь, готовить учишься. Может тебе для вида похныкать там, прощения попросить, чтобы он ничего не заподозрил.
— Тьфу, дура! — хохочу я. — Нашла что предложить! Мне тут другое в голову пришло. Знаешь, хочу от него съехать, пока он молчит. Слышала, Машку с параллельной группы вампир вчера забрал, место в общаге освободилось. Вот думаю туда заселиться что— ли?
— Ух, ты! Класс! Только поторопись, Крыська. А то, знаешь ли, в большой семье клювом не щёлкают.
Через пару минут, подруга говорит, что ей нужно помочь матери и вешает трубку. Я вновь остаюсь одна, и чувствуя это, накатывает тоска, тягучая, вязкая, мутная, под стать сегодняшней погоде. Желудок напоминает о себе характерным урчанием. Но идти на кухню, чистить картошку, варить или жарить её не хочется. Вновь она будет выскакивать из пальцев во время чистки, подгорит, распространяя противный запах, оставит на дне кастрюли чёрную кляксу, которую придётся отскребать. А на диванчике, положив ногу на ногу, шевеля жирными пальцами босой ступни, будет сидеть отец, наблюдая за моими действиями с видом сытого крокодила.
В углу мерцает огненный пёсик— подарок Хальвара, заключённый в стеклянный шар. Хватаю шар и в сердцах швыряю его в противоположный угол комнаты, падаю на кровать, накрываю голову подушкой и реву.
Очнулась я резко, от настойчивого шёпота гиены:
— Проснись! Немедленно проснись!
Ощущение неминуемой беды висело в воздухе плотной завесой, в темноте комнаты таилась опасность. Я, оторвавшись от подушки, закрутила головой, вглядываясь во мрак, не в силах сообразить, откуда исходит опасность, где угроза? Ядовито— зелёные цифры электронного будильника тьму не рассеивали, и лишь придавали ей ещё более зловещий вид. Ровно три часа ночи! Именно в это время происходит самое страшное с человеком. Время торжества болезни над здоровьем, смерти над жизнью, безумия над разумом. Но что же, всё— таки меня выдернула из сна? От чего так колотится сердце, а в животе скручивается тугой узел?
А всё так чудесно складывалась. Моё заявление по поводу заселения в общежитие, приняли сразу, и спустя три дня, я уже была счастливой обладательницей ключей от комнаты под номером 221. Не теряя времени, я тут же бросилась домой, чтобы собрать сумку. Брать решила только самое необходимое. И этого самого необходимого у меня набралась целая спортивная сумка и небольшой рюкзак. Учебники и одежда, постельное бельё и предметы личной гигиены, обувь зимняя, летняя и демисезонная. Я уезжала из этого места навсегда и возвращаться не собиралась. Следующее утро должно было изменить мою жизнь, изменить меня саму. Но, злой рок, вероятно, распорядился по иному.