— Кристина! — завопил родитель, молотя кулаками по стенкам своего узилища. — Подойди ко мне! Доченька, скажи им! Я хочу поговорить с дочерью! Вы не можете мне в этом отказать!
Сердце сжалось. Этот беспомощный мужчина, униженный, раздавленный, обречённый на страшное наказание оставался моим отцом, единственным родным человеком. Я чувствовала себя предательницей, неблагодарной тварью. Ведь он меня растил, воспитывал, как мог, как у него это получалось. Я сделала шаг по направлению к прозрачному кубу, но крепкая рука остановила меня, потянула назад.
— Ты подписала договор, — ровным, будничным тоном проговорил Хальвар, подталкивая меня к двери.
— Кристина! — в отчаянии заорал родитель, всем телом ударяясь о стены коробки. — Я люблю тебя, доченька!
Слёзы брызнули из глаз, по телу прокатилась волна слабости, а ноги подкосились. Этот душераздирающий крик забрал последние мои силы.
— Не спится? — спросил преподаватель, продолжая смотреть на пляску костра.
Ветер стих, крупные капли, недавно прошедшего дождя, срывались с веток и падали в траву. Воздух, на удивление, был тёплым, но свежим, лёгким, пропахшим мокрыми листьями, дымом и яблочным духом.
— Я плохо засыпаю в чужих местах.
Перед глазами вновь возникло искаженное отчаянием и болью лицо отца, его пальцы, скребущие лёд, в тщетной попытке выбраться.
— Теперь это твой дом, — раздражённо ответил вампир.
— Да, — согласилась я, продолжая топтаться на крыльце. — А следующим моим пристанищем будет гроб.
— Садись, — Хальвар сделал приглашающий жест.
Я села рядом. На улице мне стало легче, голова, набитая обрывками дурацких мыслей, сомнений и воспоминаний, словно гнилой ватой, прояснилась. Но о чём говорить с вампиром? И нужно ли о чём-то говорить? Да, я хотела быть с ним рядом, смотреть на него, вдыхать запах и слышать голос. Щенячья влюблённость — вот что это было. Но стать его источником, отдать ему кровь и умереть, этого я не хотела никогда. В глубине души, что уж себя обманывать, я надеялась, что найдётся другой способ, который смог бы нас соединить, что не придётся становиться его едой. А ведь я — еда, и не больше. Он не любит меня. Да и, сказать по правде, чего там любить? Любая человеческая красавица с треском проиграет даже самой страшненькой вампирше, если, конечно, среди них водятся дурнушки.
Тьфу! Ну не дура ли? Моего отца собираются убить, а я…
— Он не выдержит, Хальвар, — проговорила я, не глядя на вампира. — Он умрёт.
— Скорее всего, — равнодушно ответил вампир. — И называй меня, пожалуйста, моим первым именем. Ты — мой источник, самый близкий человек.