— Это не игра! — встряла девица с патлами. — Мы все рискуем жизнями, каждый день, рассовывая по карманам листовки, делая записи в подъездах, подходя к прохожим и заводя с ними разговоры.
— А разве не риск, — заговорила очкастая пампушка, своим видом больше напоминающая скромную библиотекаршу, нежели отважную революционерку. — Совершать мелкие правонарушения, чтобы отправится в Центр забора крови, с целью проведения агитации штрафников?
— Так, деточка! — рявкнул биатлонист, делая несколько широких шагов в мою сторону. На меня пахнуло едким запахом пота и пива. Шуршание лыжного костюма показалось до— отвращения оглушительным, а вокруг лица сгустилось красное облако праведного гнева.
— Или ты соглашаешься работать вместе со всеми, или я закопаю тебя заживо прямо за этим гаражом, так как уже не уверен в том, что ты не доложишь о нас своему вампиру.
Железные пальцы сдавили мне горло, желтозубый рот лидера ячейки растянулся в глумливой улыбочке.
— Итак, деточка, ты с нами?
Я не герой! Трудно быть героем, когда перед глазами пляшут чёрные круги, когда в голове звенит, а тело становится тяжёлым. Когда бешено, колотится сердце, когда готов отдать всё, за глоток воздуха.
— Да, — хриплю я из последних сил, вызывая смешки присутствующих. А на глазах набухают слёзы, горло саднит, и хочется глотнуть воды. Но воду мне никто не предлагает, а предлагают пройти к противоположной стене гаража, сесть на ведро и позволить гримёру осмотреть моё лицо.
— Годится! — выносит вердикт гримёрша, сухопарая высокая девица с острым подбородком и впалыми щеками. — Завтра я из неё такую лялечку сделаю — закачаетесь.
После бессонной ночи мир всегда кажется отвратительным, собственные мысли бредовыми, а окружающие люди навязчиво— болтливыми.
Лекция длилась и длилась, и я, даже уже не делая вид, что записываю, опустила голову на прохладную поверхность столешницы и закрыла глаза. Всего было слишком. Слишком громко и монотонно вещал с кафедры преподаватель, слишком душно с каждой минутой становилось в аудитории, слишком ярким казался свет, льющейся из окна. Меня покачивало на мутных волнах болезненной дремоты,
— Не спи, зима приснится, — шепнула Дашка, толкнув в бок.
Подруга казалась бодрой, по крайней мере, гораздо бодрее меня. Юлька же, и вовсе, словно на крыльях летала, полная сил, энергии и праведного гнева.
— Ты сегодня разговаривала со своим вампиром? — Дашка, видимо, не желала оставлять меня в покое, и не хотела, чтобы я отправилась в царство Морфея во время лекции.
— А как же? — ответила я, с трудом разлепляя веки и выталкивая из себя слова. — В коридоре столкнулись.