— С Алриком ты почувствовала себя живой. Он спас тебя от отца, — неуверенно пискнула гиена.
— Только по тому, что ему захотелось иметь меня в качестве источника, — твёрдо ответила я своему питомцу. — А была бы я жирным прыщавым дурачком с кучей болезней? Стал бы вампир меня спасать? Вот то— то же! Ему понравилась моя миловидная внешность, моя кровь, а не я сама! Плевать вампирам на наши души, внутренние миры и личностные качества.
— А людям не плевать? — хихикнула гиена.
— Люди не жрут друг— друга! — мысленно рявкнула я, и попробовала сосредоточиться на лекции.
* * *
Унылый городской пейзаж вскоре сменился заснеженными полями да лесопосадками в сероватой дымке. Духота автобуса давила, и спать уже не хотелось, а хотелось на улицу, чтобы сделать хотя бы один глоток свежего морозного воздуха. Теперь, когда автобус выехал за пределы города, претворяться больше не было нужды. Смолкли звуки баяна и частушки. Воздушные шарики и кольца, окружённые букетами цветов, были сняты, а номер автобуса заляпан грязью. Так же обмазали грязью и сам автобус, сорвали весёлые занавесочки, сменив их на засаленные тряпки неопределённого цвета.
После окончания пар, как и обещала Дашка, за нами подъехал автобус, полный нарядных, слегка пьяных людей, орущих частушки. Весь институт высыпал посмотреть на это диво, облепленное яркими воздушными шарами и картинками с изображением носатого долговязого жениха и худой, как жердь, невесты.
Дашка потянула меня за руку в толпу зевак, и я с начала не поняла, почему мы не садимся в автобус, и кого ищем.
— Хальвар! — крикнула она, махнув вампиру. Тот, рассекая толпу, направился к нам, в рубашке и летних брюках, с непокрытой головой. Яркий, видный, как большое рыжее солнце — моё солнце! От его рысьего взгляда, от светлой, такой любимой, улыбке, в груди всё сжалось.
— Солнечного дня вам, преподаватель Хальвар! — проговорили мы с Дашкой одновременно, следуя вампирскому этикету.
— Солнечного дня, студентки, — ответил он, внимательно изучая моё лицо. Глаза смотрели пристально, словно что— то подозревая. Вот блин! А с моими способностями видеть эмоции, жизнь была легче! К добру ли исчезновение этого дара, во благо ли?
— Крыся боится вам сказать, по этому, роль парламентёра решила взять на себя я.
Дашка была само радушие. Краска смущения на щёчках, блеск в глазах, голос звенит от робости перед грозным вампиром, но остаётся твёрдым, ведь нельзя показывать свою слабость. Да уж, школьный драматический кружок не делает из ребёнка актёра, он учит его претворяться, играть нужную роль. Сейчас Дашка играла подругу, готовая на всё, ради дружбы, даже на разговор с преподавателем— вампиром.