— А ты точно уверена, что он мог тебя убить? — спросила я с надеждой на то, что Эва скажет 'Нет, он не мог'. Уж очень не хотелось иметь с ним дел. — Может, он спился с горя от твоей утраты?
— Нет. Ты же слышала ту соседку? У него произошла какая-то трагедия в семье. А я не его семья и никогда быть ей не обещала. В конце концов, алкоголиком он бы стал так и так. Быть может, чувство вины за совершённое злодеяние и столкнуло его в эту пропасть? Пойдём, теперь мы точно знаем, где он.
— Эва, может, не надо?
— Надо, Даша, надо!
Пришлось подчиниться. Второй раз в этот район меня даже две Эвы не затащат.
Бомж, который, как стало известно, и был Виталием Михальчук, всё ещё лежал у скамейки. Он мирно дремал себе, ни на что не реагируя. Шапочка съехала набок, открывая совершенно лысую как и пять лет назад голову. Ему сейчас наверное лет около тридцати, но выглядел на все пятьдесят.
Эва небрежно толкнула бывшего сокурсника носком своей туфли-лодочки белого цвета. Бомж недовольно заворчал, открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на мне.
— Ты чё? — спустя несколько минут прохрипел он. Голос его был лишён агрессии, только усталость.
Глубоко вдохнув холодный воздух, быстро заговорила:
— Я корреспондентка газетного листка медицинского института, того, в котором вы когда-то учились. Помните?… Институт, не меня.
— Ась?
— Я пишу статью о несчастных случаях в его стенах, и у меня есть к вам несколько вопросов. Интервью… Я корреспондентка… института…
Запал уверенности быстро таял. Интересно, он хоть что-нибудь из моей речи-то понял вообще?
— Помните институт?
— Помню, а теперь проваливай!
— Как скажите!
Эва развернула меня обратно. Ладно, попытаюсь вытрясти из Вити всё, что требуется, и больше никогда не сунусь на эту улицу. Да вообще в этот квартал!
— Мне нужно кое-что спросить у вас… Эй, я всё ещё здесь!
— А мне плевать. Катись отсюда, не видишь, мне не до тебя.
— Но мне очень надо поговорить с вами, — я сделала ещё одну попытку разговорить его, но Михальчук не реагировал.
Я обвиняюще уставилась на Эву. Она же говорила, что сможет разговорить любого, так где же её бесценные советы? Она ещё ни слова не сказала. Или у неё от теперешнего вида бывшего товарища язык отнялся? Поняв, что на меня мужик не обращает больше никакого внимания, я тут же обратилась к Эве:
— Видишь, он абсолютно никакой. Теперь неизвестно, когда он станет адекватно соображать. Считай, что наша первая ставка на подозреваемого провалилась с треском. Зато у нас ещё остаётся время навестить кого-нибудь другого. Ту же Свету. Я просто уверена, она нас так не разочарует. Пойдём уж.