Не смотреть на телефон. Не ждать смски. Не думать о белой обезьяне. И о зеленоглазом льве заодно. Вот, правда, мог как-то и отреагировать на фотографии и видео!
Зараза! Не будет она отправлять ему фото с роялем. Или поднимется – раз уже все равно ворочается и не может заснуть – и наделает чего-нибудь изысканно-развратного прямо сейчас. Главное, чтобы Джесс от любопытства, чем же озабочена ее сумасшедшая хозяйка, не перебудила весь дом. И к ней с предложениями помощи и советами не присоединились Саша и бабушка. Тихонько рассмеялась. Приказала себе заснуть. Вот прямо сейчас. Немедленно.
Но перед глазами просто крутились воспоминания о вчерашней ночи. И, вспоминая о сбывшейся мечте, о том, что в реальности все может быть даже лучше, чем в самой-самой-самой эротической фантазии, она сладко заснула. Чтобы тотчас подскочить от голоса Левы. Ее любимый просто богический вокализ. Вот реально – ее просто сносило с его голоса. Но вот сейчас!!! И хорошо еще, что она звук практически убрала.
- Да, - прошептала она.
- Я музыку написал. Хочешь послушать?
И такая тревога в голосе. Не наигранная, не для того чтобы покрасоваться и послушать уговоры… Странно просто.
- Хочу, - ответила Ирина.
Она просто услышала, как Лева счастливо улыбается, расплываясь в улыбке как счастливейший из Чеширских котов. Закрыла глаза. И…
В этих нотах было все. Тревога, боль. Непонимание. Встреча. Трепетное ожидание счастья. Сомнения. Недоверие. А потом - ее вздохи в его объятиях. Нежность. Страсть.
- Лева, - вытерла она глаза, как только смолкли последние звуки. – Ты же чертов гений, а…
- Ты так думаешь? – он бездумно, какими-то тихими-тихими вариациями перебирал клавиши.
- Да. Уверена.
- Можно попробовать маме показать, - спустя какое-то время проговорил Лев. – Мне кажется, даже ей понравится.
Ирина только покачала головой. Странно все.
- Долго смотрел на фотографии, - продолжил Лев. – Видео. Потом послушал то, что родилось в твоем доме. И… сложилось. Спасибо.
- Я рада, что ты приехал.
Он замер, рояль завздыхал и затих.
Они молчали, разделенные километрами восьмьюстами, засыпанными снегом. И почему-то им было хорошо. Спокойно. И тепло в этом молчании.
Ирина впервые представила себе – каково это. Этот мужчина – и рядом. С вечными ожиданиями с вечных гастролей. С миллионом пятьсот одних только рубашек в гардеробе. Непременно белоснежных. И непременно с запонками. Нашел он свои в гостинице, кстати говоря?
С возможностью коснуться. Пусть к себе другого настолько близко, чтобы понять все его одиночество, тараканов и удивительное недовольство собой, получается…