- Ты мне фото с гостеприимными зрителями. Я тебе – фото с роялем. – Она пришла в себя первая.
- Ира, - простонал он, ожидая подвох.
- На счет. Раз. Два. Три.
Лев отправил видео от организаторов. Жадно открыл фотографию. И…
- Ираааааааа.
- Да-да? – невозмутимо отозвалась она. – Рояль, право слово, не пострадал. Может, чуть смутился.
- Это…
- Восхитительно. Я знаю.
Он смотрел на фотографию. Женщина его мечты сидит у рояля. Белые льняные волосы. Строгий невозмутимый вид. Черной кружевное белье. Черные чулки. И черный длинный официальный пиджак. Застегнутый всего не одну пуговичку. И черные как ночь туфли на умопомрачительных шпильках.
Лева зарычал. Это было просто… просто…
- Ты идешь?
К нему заглянули остальные. Уже в неформальной одежде. Потому как ужин. И продолжение изумительного местного гостеприимства.
- Ждут только тебя, - добавил Сергей.
- Иди, - в голосе Ирины было что-то странное.
- Не хочу, - честно ответил он.
…
- Вы там что – по оргиям вдарили что ли?
Лева зажмурился, решив сначала, что ему такое почудилось. Нет, с Олесей они общались по-разному, бывало и… на повышенных. Мягко говоря. Но вот такой злобы в голосе, обращенной к нему, такого разочарования – еще не было. Это болью резануло по сердцу, потому что даже когда она после приснопамятного концерта выступила с речью, где нецензурными были даже предлоги – он, как дурак, улыбнулся. Чем добесил еще сильнее. Но поделать с собой ничего не мог. Он был нужен, он был важен. За него переживали. И не за солиста, из-за которого мог сорваться концерт. За человека, который мог попасть в беду – пусть и по своей дурости. А тут? Что это все вообще значит?
Он посмотрел на трубку телефона, как на таракана. Подумал, вслушиваясь в молчание на другом конце страны. И по дыханию, сдавленному и неровному, понял, что…
- Олеся. Что случилось? Почему ты плачешь?
- От бешенства, - прямо ответила она.
- Что?
- Я понимаю, у вас после выступления адреналин кипит. Я понимаю – то, что было на гастролях, не считается, но… У тебя же вроде бы… Я так радовалась, что у вас с Ириной… И теперь… Как же так? Хотя ты прав – это не мое дело.
Он только головой мотал, ощущая себя попавшим в сумасшедший дом. Что за бред? О чем это Олеся вообще?!
С трудом удержавшись, чтобы не закричать на нее – явно и искренне переживает, значит, что-то случилось. И потом – когда он в последний раз отвязался на руководителя проекта, ему было стыдно, а она насчет Саши оказалась права. Поэтому он подышал, старательно, как будто готовился распеваться. И:
- Слушай, я еще сам не знаю – в чем я прав, в чем нет. И в какое дело ты лезешь. Объясни спокойно.