Папа…
Мне вдруг в голову пришла идея, что отец мог нарочно что-то такое затеять, чтобы я увлеклась и вернулась к жизни. Я шла по улице, вытирая слезы, давясь горьким смехом — придет же такое в голову, честное слово! Наверное, я еще долго буду видеть во всем, что со мной происходит, руку отца. Слышать его голос. Питер Марлоу никогда ничего не делал просто так, и даже его смерть не могла быть случайной. Он здесь. Он рядом. Летит чуть повыше правого плеча, ерошит волосы, вдувает тихонько разные мысли в уши.
Спасибо. Спасибо за все, чему научил, и спасибо за то, что ты рядом. За то, что я тебя чувствую. Чувствую даже сейчас.
В сознание ворвались уличные звуки: крики мальчишек-зазывал, неспешный гул взрослых разговоров, смех, плачь, скрип колес по брусчатой мостовой. Город жил, и не было ему никакого дела до моей неизбывной печали! Ему не было дела — виновен или нет Питер Марлоу, не интересовало — кто его оболгал и будет ли восстановлена справедливость. Ему, городу — все равно. А мне нет. Я смогу жить дальше только тогда, когда оправдаю отца.
Тогда я смогу договариваться с белошвейками о продвижении на рынок заговоренных нитей, бороться за патенты на собственные изобретения и встать во главе дома Марлоу. А пока… Пока в груди пылает обида, причиняя жгучую боль.
Я решительно шагнула с крыльца. Отрицательно покачала головой, когда раздался свисток свободного кэбмена.
Не сегодня. Сегодня я хочу пройтись пешком!
Руку привычно оттягивал тяжелый саквояж, от чего присутствие отца ощущалось сильнее.
«Артефактор без своего добра — не артефактор. Запомни, Алекс! Все свое ношу с собой — золотое правило. Спиртовка, металлы, нити — все, что может понадобиться. Иначе, какой с тебя прок? И не важно, куда ты идешь и зачем — не тянет руку подобная ноша. А еще — никогда не оставляй саквояж без присмотра. Никогда. Никого не проси приглядеть за ним! Никогда никому не доверяй. Понял меня?»
— Алекс! — раздался знакомый голос.
— Мастер Тадеуш, — поклонилась я, еще крепче сжав в ладони кожаную ручку.
— Алекс… Как ты? — друг отца с тревогой посмотрел на меня.
Огромный, с вечно нечесаными, торчащими во все стороны скомканными волосами, артефактор напоминал медведя. Большого и доброго медведя, которого, правда, не стоит злить понапрасну. Глядя на его ручищи, мало кому приходило в голову, что эти толстые, мясистые, с виду неуклюжие пальцы способны легко и изящно порхать над тонкой работой. Мастер Тадеуш создавал магические шедевры из ювелирных украшений: кольца, серьги, тиары. В основном — артефакты поиска. Я наблюдала однажды, КАК он работал. Это было похоже на музыку, тем более что маг и правда все время что-то напевал.