– А если какой-нибудь чужак подойдет ко мне? – спросил Рик, семеня рядом с коммандером.
– За тебя отвечу я или Андреас, не волнуйся, – улыбнулся ему Георг. – Но на некоторые вопросы ты можешь ответить жестами, например, кивнуть или покачать головой.
– Я понял, Грорг, – деловито произнес мальчик, вызвав очередную улыбку полковника. С Риком он улыбался часто.
Саттор с удивлением обнаружил, что нет привычной злости, накрывавшей его после боя, когда приходилось подсчитывать потери, которую сменит апатия и желание напиться до состояния хлама. Тяжесть с души никуда не делась, но переносить последствия боя было легче. Рик стал для полковника Саттора его личным релаксатором. Даже усталость от бесконечной ледяной пустоты космоса уже не была такой изматывающей.
– Ой, – пискнул мальчик, когда яркий свет Блорра ударил по глазам.
Теплый ветер налетел на мужчину и ребенка, появившихся в широком отверстии выходного люка. Встрепал волосы, огладил кожу ласковым касанием и отскочил, чтобы следующее мгновение вновь напасть на них, словно игривый щенок. Люди, стоявшие недалеко от линкора, обернулись. В их взглядах появилось любопытство, многие еще не видел приемного сына коммандера.
Рик нахмурился, засопел, но сдержался и за Грорга прятать не стал. Полковник протянул сыну руку, и они сошли по невысокому трапу на полотно астродрома, сопровождаемые взглядами экипажа. Саттор кивнул своим людям, приветствуя их, скользнул взглядом в сторону и заметил Елену.
Она стояла в одиночестве, закрыв глаза и подставив лицо ветру. Георг поджал губы, борясь с желанием подойти к женщине. Чтобы он не думал о ее решении, но в это мгновение сердце коммандера сжалось при виде одинокой женской фигурки. Кажется, он скучал по ней… На мгновение ему подумалось, что рапорт был всего лишь сиюминутным порывом, и Елена сейчас сожалеет о нем. Георг уже решил было, что им нужно еще раз поговорить, уже без нервов. Надо просто попытаться донести женщине, что происходит в их жизни, когда она, почувствовав его взгляд, повернула голову, мазнула взглядом по полковнику, задержала его на мальчике, передернула плечами и отвернулась.
Чувство тоскливой нежности, только что заполнившее душу Саттора, сменилось горечью, а в следующее мгновение он отбросил всякие сожаления и мысли о примирении. Он отвернулся от бывшей любовницы и жирным росчерком вымарал ее из своей жизни. Коммандер готов был к диалогу, но не готов биться лбом в дубовые ворота. Если Елена ждала от него каких-то действий, то только что сама отказалась от них. Бегать сзади и уговаривать Георг Саттор никого не собирался.