- Ну, наконец-то, - Свешников радуется мне, как родному.
Мы идем домой к Полюсу, который уже должен накрывать стол. У нас особый повод отвальная. В армию забирают самого младшего из нас Костика Сиропа, прибившегося к нашей компании сравнительно недавно. Родители Костяна алкоголики, поэтому отвальную ему делаем мы, дома у Полюсова , потому что его родители умотали в какой-то санаторий по профсоюзной путевке. Деньги тоже собирали вскладчину.
Мы застаем суету и маленький скандал. Ругаются моя Машка и Петькина Анька, не поделили кухню. Сам Полюс стоит у окошка и не знает, что ему делать. Девчонки продолжают переругиваться, но все без отрыва от производства. Нам хозяин квартиры радуется, еще больше, чем Свешников мне у магазина.
- Что с бабами делать? спрашивает меня Полюс. У него большие глаза, в которых застыла растерянность, и это меня веселит.
- С девушками! я стучу ему по лбу кулаком и сваливаю, пока Петя не решил мне ответить.
Машка и Анька режут салаты. Нож сейчас кажется опасным оружием в их руках. Я кладу на плечи Машке руки и нагибаюсь, чтобы поцеловать в щеку. Она улыбается, подставляя губы.
- Осторожно, Светлячок, не порежься, - говорю я, отрываясь от ее губ.
- Как ты ее языком не режешься, - ворчит Анька.
- Ты своим ядом салат только не приправь, - парирует Машка, забывая обо мне.
- Да, куда уж мне до тебя, - снова заводится Анька.
- Девки, хватит языками чесать, мы жрать хотим, - вваливается на кухню Штырь.
Девчонки тут же объединяются против него.
- Может, хоть что-то сделаешь? накидывается на него Анька. Стоит король на именинах, руки в боки.
- Вот именно, - подхватывает Машка. Лук бы хоть порезал. И картошку на горячее начисти. Тоже мне, барин.
- Заколыхались! возмущается Штырь. Мужики, что за бунт на вверенной вам территории?
Мы с Полюсом переглядываемся, на наших рожах до безобразия счастливые улыбки. Крепкая мужская дружба пасует перед разгневанными женщинами, и мы закрываем за собой дверь, подпирая со своей стороны, оставляя Сему наедине с нашими гарпиями. А когда возвращаемся на кухню, девочки мило болтают о своем, а Штырь в фартуке стоит у плиты и уничтожает нас многообещающим взглядом.
Машку в тот день отпустили до десяти вечера, как всегда, под мою ответственность. Мы просидели со всеми вместе до девяти да, до девяти. Я прихватил припрятанную третью бутылку вина, и мы ушли в сквер, в нашу беседку. Машка прихватила чашку, мы ее потом так и забыли там
- За что пьем? Машка сидит у меня на коленях, сжимая в пальчиках ручку чашки в большой красный горох.
- А за что хочешь? спрашиваю я, разглядывая ее в отблесках фонарей.