- Это пол качается, - усмехнулся я.
- Опять паясничаешь, - раздраженно фыркнула Машка и оттолкнула меня.
Предлагать снять туфли не пришлось, она сама скинула их, как протестующий подросток, махнув по очереди ногами. Туфли с шумом упали на пол, а их хозяйка с вызовом посмотрела на меня.
- Домработница твоя уберет, - заявила она.
Я подобрал туфли и поставил их аккуратно у стенки.
- Я же тебе говорил, что убрал ее с глаз долой, - ответил я и подтолкнул Машку к комнате.
Там усадил на кресло и, подхватив свои штаны, вышел на кухню. Поставил чайник и вернулся в комнату. Машка забралась с ногами на кресло, свернулась калачиком и смотрела на экран. Я присел рядом на корточки и поглядел на нее.
- Сопли, - презрительно бросила Машка.
- Красивая любовь, - улыбнулся я.
- Ты был прав, красивая любовь может быть только по сценарию, - она отвернулась от экрана и посмотрела на меня.
Отрицательно покачав головой, я ответил:
- Я никогда такого не говорил, Светлячок. Красивую любовь мы пишем сами.
- И уничтожаем тоже сами, - Машка попыталась встать, но я мягко удержал ее.
- Рукописи не горят, Маш, - усмехнулся я и встал. Сейчас чай принесу.
- Это не рукописи, Железнов, это чертова жизнь! выкрикнула она мне в спину.
Точно, это наша чертова жизнь, которая мстит нам теперь ударом под дых за то, что мы посмели вмешаться в написанный ею сценарий. Я наливал чай, прислушиваясь к тому, что происходило в комнате. Но никто не пытался сбежать, не кричал, и вообще не подавал признаков жизни.
Когда я вернулся, Машка тихо плакала, спрятав лицо в ладонях. Поставив чашку на столик, я сел на кресло, перетянув Светлову к себе на колени. Ничего не говорил, просто обнимал, гладил по волосам и ждал, пока она заговорит сама.
- Зачем ты приехал? сквозь всхлипы спросила Машка.
- Наверное, пришло время, - что я ей сейчас еще мог ответить? Я и сам не знал толком ответа, почему из всех городов нашей необъятной матушки России я выбрал именно свой родной город. Просто решил, собрался и приехал. А Лилька уже дело десятое, не она была причиной, всего лишь следствием. Я не знаю, Маш, - устало вздохнув, произнес я и прижался щекой к ее макушке.
- Без тебя все было просто и понятно. А сейчас сам черт ногу сломит, - она начала успокаиваться.
Узкая ладошка легла мне на плечо и застыла на мгновение, но уже через пару секунд заскользила, поглаживая. Я осторожно поцеловал моего Светлячка в макушку. Она судорожно вздохнула, как это обычно бывает после слез, и подняла ко мне лицо.
- Не смотри на меня, - ворчливо произнесла она, снова прячась на моей груди. Я пьяная, заплаканная, и у меня растеклась тушь.