— Яяяя… эээ… — единственное, что смогла выдавить испуганная хозяйка.
А в это время разъяренный Шилох, вырвался из лап орка и бросился на противника. Жена и собака последнего встали на защиту дорого человека. Женщина растопырила ноги, развела руки в стороны, прикрыв собой мужа, и завопила "Не-е-е-ет!", а рыжая такса кинулась на полугоблина и вцепилась зубами ему в ногу. Но ничто не могло помешать разгневанному господину из Алигиреи отомстить за свой мир.
Неизвестно, чем бы все закончилось, если в коридоре ни появился Гектор, держа в руках старый стул на трех ножках. Он подбежал к Шилоху сзади и огрел его стулом по голове. Стул разлетелся вдребезги, а полугоблин, хрюкнув, рухнул на пол лицом вниз. Равена в этот момент подумала, что господин Шилох, должно быть, разбил себе нос, и теперь ей придется вытирать кровавые пятна с ковровой дорожки.
Немая сцена поразила девушку, даже Вафелька перестала лаять и теперь с интересом наблюдала, как Гектор как ни в чем не бывало берет обмякшего Шилоха за пятку и оттаскивает в его номер. Остальные стояли, озадаченно уставившись в пол. Первой пришла в себя Бетина.
— Ах, Гектор, — произнесла женщина, поморщившись, — постарайся держаться профессии. Ты, в конец концов, коридорный.
Каждый хотел бы, чтобы в отеле
его обслуживали как дома,
а дома — как в отеле.
Неизвестный автор
Сьюки уныло смотрела на воду. Было уже десять часов утра, а она никак не могла отойти ко сну. Сегодня ночью она летала в свой мир. Девушка сама не понимала, зачем это сделала, наверное, чтобы побыть среди себе подобных и лишний раз убедиться, что только там ей и место. Ни то чтобы она когда — то в этом сомневалась, просто в последнее время в голову лезут всякие дурацкие мысли, сбивающие с толку. Видимо, она слишком рано решила начать отдыхать в этом году, и от безделья у нее поехала крыша. Надо было ещё половину лета загружать себя скучной работой в душном офисе, и тогда бы ее ясную голову не затуманил всякий бред. А теперь она не знала, как справиться с этим наваждением.
И главное, ей не с кем было поделиться. Откройся она родителям или друзьям-вампирам, лучшее, что они бы с ней сделали, подняли на смех. Равене она тоже ничего не могла рассказать, эта сообразительная горничная обо всем уже догадалась, и Сьюки не была уверена, что ей понравятся советы подруги. А сама она не могла разобраться в собственных чувствах. Ее разум говорил одно, а сердце (вот уж не думала девушка, что такое бесчувственное существо, как она имеет сей орган) рекомендовало другое. Хотя вряд ли даже полная отдача велению души разрешила бы ее проблему. Здесь необходимо было уладить еще одну проблему, над которой Сьюки была не властна.