- все пытки ада вместе взятые. Во время этого жуткого наказания у меня тряслось всё, сводило каждую мышцу, пот лился градом, а больно было так, что хотелось рыдать в голос, но рыдать-то как раз было нельзя, за это добавлялось время. Отец лично проверял, правильно ли я стою. С садистским выражением лица сидел в стороне и следил за тем, как я страдаю, а мне хотелось орать: «За что, папа? За что?!» Я до сих пор не понимаю, почему он так надо мной издевался.
И всё же первое стояние на горохе - цветочки по сравнению со вторым. Тогда ты уже знаешь, что тебя ждет, понимаешь, как тебе будет больно и паршиво, знаешь, как долго потом будут болеть ноги, сходить синяки. А самое ужасное - прошлые ведь еще не зажили! Прошло слишком мало дней…
Я умирала в том гороховом углу, а потом выла от боли в своей комнате. Пытки продолжались не одну неделю, пока однажды на физкультуре мои колени не заметил учитель. Он спросил меня, как я получила такие ужасные синяки, а я возьми да признайся. Отец угрожал жуткой расправой, говорить было нельзя, но я не смогла промолчать.
Тот день стал для меня началом новой жизни. Потом детдом, приемная семья, жизнь практически без боли. И уже одно это казалось мне прекрасным.
Но вопрос «почему моего отца лишили родительских прав» всегда выбивал меня из колеи. Я до конца жизни не забуду те гороховые недели, хотя именно ИЗ-За них я наконец обрела некое подобие свободы. Не знаю, что бы со мной было, останься я с ним, и не хочу знать. Тот горох до сих пор снится мне в кошмарах.
Но как я могу рассказать Чаадаевым о том, что мой биологический отец - садист? Люди свято верят в поговорку: «Яблоко от яблони недалеко падает». Сейчас, может, и пожалеют, но выводы свои сделают. Кроме того, мне не нужна их жалость, мне бы любви… хоть немножко!
Не хочу, не могу, не буду говорить…
Их семья словно сошла с обложки журнала. Мать Влада - красивейшая женщина, несмотря на то, что ей должно быть за сорок. Мягкие черты лица и почти ни одной морщинки, идеальный макияж, всё еще стройная фигура, элегантная одежда, прическа - волосок к волоску. Она полна достоинства и будто светится изнутри. Отец мне понравился еще со дня знакомства. Он кажется умным, надежным и на первый взгляд совсем не жестоким. Брат… ну, он просто еще очень юн. Сам же Влад… Я его так сильно люблю, что от этой любви всё внутри меня дрожит и сжимается.
Вроде бы Чаадаевы меня даже нормально принимают… И тут я выдам им такое!
Кому нужен этот уродливый кусок моего детства? Как они на меня посмотрят после таких откровений?