- Алло? - отвечаю, наблюдая за тем, как тетя деликатно выходит из комнаты.
- Лизка… - гремит Влад и замолкает.
Он так произносит мое имя, будто одновременно рад и не рад тому, что я ответила-
- Ты что-то хотел? - мой голос дрожит.
- Где ты сейчас? Скажи мне адрес и оставайся на месте, я сейчас за тобой приеду!
- Эээ… - не знаю, что ему ответить, ляпаю сразу: - Я в другом городе…
- да хоть на Луне! Адрес, Лиза! - орет он.
Этот тон мне давно привычен. Ужасно неприятен, но привычен.
- Не надо никуда приезжать… - пытаюсь его приструнить. Надо заметить, по телефону это сделать гораздо проще, чем когда он нависает надо мной, поигрывая мускулами.
- Я сам разберусь, что мне надо, а что не надо…
Ишь ты, какой самостоятельный! Может быть, мне тоже немножко хочется такой побытъ.
- Я никуда с тобой не поеду! - стараюсь быть строгой, но, кажется, голос звучит жалко-
- Ты моя, Лиза!
- Я не твоя! Я своя собственная…
Очень кстати вспоминаю фразу из мультфильма «Простоквашино»-
Только Влад моих убеждений не разделяет, рычит в трубку:
- Ты ничего не забыла? У меня есть двенадцать миллионов причин считать тебя не твоей собственной, а моей! Так было и будет, поняла?
Ладно отец - он псих и сволочь, туда же Юрия Ливанова - он еще больший псих, об Улдане и Авзураге Габарашвили даже вспоминать не хочу, для них я всегда была товаром, но Влад…
Я ведь к нему со всей душой! Получается, я для него даже не человек, а так… вещь, которую он приобрел за баснословные деныи.
Во мне что-то ломается, что-то необратимо меняется. Теперь уже совсем не понимаю, как могла любить этого человека.
«Он же форменный гад!»
Мне становится до такой степени за себя обидно, что хоть волком вой. Буквально телом чувствую, как все добрые и светлые чувства, которые я к нему раньше питала, окончательно испаряются, оставляя лишь горечь.
- Мне надоело быть твоей вещью! - кричу в трубку—
Он замолкает. Видно, соображает, что бы такого ответить-
- Лиза… Я никогда не относился к тебе как к вещи!
- Ты только что указал мне на то, что ты меня купил!
- Но ведь это правда…
да, это правда. Но разве тот факт, что двое мужчин совершили между собой торговый обмен, делает меня вещью? Не делает! Я - человек!
- А ты рассказал эту правду своему папе, Владик? - сама поражаюсь тому количеству сарказма, с каким задаю вопрос.
Теперь он замолкает надолго, но всё же находится с ответом:
- Ты надумала шантажировать меня тем, что пожалуешься бате?
- Я к тебе не вернусь! И если для того, чтобы остудить твой пыл, мне придется пожаловаться твоему отцу, я это сделаю!
- Лизавета, ты сейчас прыгаешь выше головы! Так уж и быть, я дам тебе время, чтобы ты остыла, а потом мы спокойно поговорим… - чеканит он строго, а потом обещает: - Ты ко мне вернешься!