Борька любил отца той самой беззаветной любовью, какой умеют любить только маленькие дети. Смотрел на него с обожанием и придыханием, готов был просто тихонько играть рядом, лишь бы отец пустил его в свой кабинет. Еще поэтому Адель так нестерпимо больно было слышать слова Максима об отказе от малыша.
Ее добрый, отзывчивый малыш — и вдруг не нужен… Больно!
Адель резко отвернулась от Велесова, подскочила с лавочки, взяла сына на руки.
— Там папа! Папа! — твердил он.
В очередной раз за эти недели Адель закусила щеку изнутри, чтобы переключить внимание, не разрыдаться. Затвердила знакомое заклинание:
— У папы дела, папа не может с тобой сейчас поиграть…
Сынок горько вздохнул, будто и правда понял.
Тут, к счастью, подъехала нужная маршрутка, и Адель прыгнула внутрь. Села на переднее сиденье, обняла Борюсика и зажмурилась, лишь бы не видеть Велесова, когда проезжали мимо.
— Мама… булочка! — вспомнил сынок и разрыдался. Словно старался нареветься и за маму, и за себя.
* * *
— Восемь пятнадцать… — проворчала она, глядя на часы.
Еще чуть-чуть, и она опоздает на работу. А этого Адель уж точно себе позволить не могла, ведь трудилась на новом месте всего три недели, причем на испытательном сроке.
Поспешила вниз, выпорхнула из подъезда и уже почти свернула к троллейбусной остановке, но тут снова заметила… Велесова!
Он, как и вчера, стоял возле машины со скрещенными на груди руками.
Адель замерла, гадая, что он тут делает. Она не удивилась, встретив Макса недалеко от его дома, ведь садик находился почти напротив. Но возле подъезда Софочки…
Невольно обрадовалась, что Боря давно в садике — эта добрая душа тут же побежал бы к отцу, и плевать, что тот три недели даже не вспоминал о его существовании.
— Привет! — Велесов помахал ей рукой.
Адель не стала отвечать.
Снова закусила щеку изнутри и чуть не взвизгнула от боли. Ведь вчера порядком ее изгрызла, нежная кожа не успела зажить.
Конечно же, она мечтала о том, что однажды встретит Максима возле своего подъезда. Именно так — нежданно-негаданно и с виноватым выражением лица, даже скорбным… Мечтала, что он скажет что-то из разряда:
«Я был не прав!»
«Я ужасный урод и сделал самую глупую ошибку в своей жизни…»
«Та блондинка для меня ничего не значит. Возвращайся, любимая!»
А Адель прошла бы мимо с высоко поднятой головой и не удостоила бы Власова и словом.
В уме она уже пятьдесят раз себе эту сцену прокрутила во всех деталях. Однако никогда не думала, что и правда увидит Велесова ожидающим ее у подъезда.
И вот он здесь… Только его лицо никакой вины не выражало, скорее уж надменность. Он оторвался от машины и подошел к бывшей гражданской жене.