— Расслабься, Энн. Ты это прекрасно можешь сделать сама, без чужой помощи. Я это вижу и знаю… — всего несколько секунд и я… снова тону в его чёрных, как и его дьявольская душа, глазах. И в той бездне, которая смотрит на меня из него. И в его невыносимой близости, после того, как он пересел ко мне едва не впритык на самый край сиденья своего кресла. — И не только это…
Его тёплая и на удивление мягкая ладонь легла на мою коленку — спокойно, уверено, как на по праву принадлежащую ему собственность. И так же само его пока ещё нежные, но очень сильные пальцы протиснулись в стык меж моих сжатых бёдер.
— И не смей мне сопротивляться. Ни сейчас…
О, боже!.. Я и в самом деле схожу с ума, ибо это невозможно так просто выдержать. Его грёбаную мощь, сминающую на раз энергетику и всё-всё-всё, что он при этом делает. Особенно когда между нами не остаётся ни единого дюйма из защитного расстояния. Когда он вдруг приближается к моему лицу своим и… задевает колкой щетиной на широкой скуле мою щеку. Когда начинает громко шептать свои демонические заклятия мне на самое ухо, прямо в мою голову, опаливая кожу и рассудок бархатным баритоном, пока пальцами скользит по внутренней части моего дрожащего бедра, подбираясь миллиметр за миллиметром к моей ничем незащищённой киске.
— Ни сейчас. Ни после. Никогда либо впредь.
Я не знаю, как это назвать. Это не тот уровень восприятия реальности, который я могу понять и уж тем более которым могла бы управлять. Это не мой мир и не моя действительность. Меня насильно сюда затащили и теперь… насильно перекраивали мою реакцию на совершенно чужого мне человека. На его близость, на его подчиняющие касания, на вибрирующей в оголённых нервах моей безвольной сущности голос. И он только что заслонил собой весь мой мир, полностью перекрыв любые (а то и самые последние) пути к отступлению.
Я неосознанно цеплялась дрожащими пальцами за край гладкой, быстро нагревающейся подо мной чёрной столешницы, даже когда вторая рука Маннерса властным жестом погрузилась в мои волосы у шеи, потянувшись чувствительной лаской вниз по позвоночнику и без каких-либо усилий раздражая мою кожу неожиданными, захватывающими дух касаниями.
Кажется, в этот момент я ослепла по-настоящему. Да и не могла пока видеть лица своего персонального Дьявола. Только чувствовать. Сильно, остро, глубоко… Почти задыхаться под смертельным прессом его всесминающей воли, забывая за считанные мгновения обо всём на свете. Даже саму себя. ОСОБЕННО саму себя!
— И никогда не смей мне врать. Говорить, что ты якобы меня не хочешь. — он довольно рыкнул, втягивая запах моей кожи и волос и уже почти коснувшись губами моего уха. Заставив меня несдержанно дёрнуться и всхлипнуть, когда… его пальцы дотронулись до моей шокированной киски, будто невесомым кончиком пера, вызвав в ней ещё более нежданный приступ жгучей пульсации. Которую он буквально играючи начал ещё больше распалять и усиливать, раздвинув половые губы и совершенно без грубости коснувшись самого чувствительного там треугольника с очень гладкой и нежной кожей, выписывая над клитором и рядом с его припухшей вершиной невыносимо возбуждающие узоры.