Омела не помнила, как добиралась до злосчастного заброшенного дома, не помнила, как скоро очутилась в квартире. Машинально шагнула в душ, вымылась. Обнаженная и мокрая дошла до кухни. Совершенно не осознавая, что делает. В голове пульсировали слова Харона о том, что надо торопиться и о том, что брату осталось… Приняла пилюлю, запила водой и почти бегом рванула в спальню. Скользнула под одеяло и закрыла глаза.
Некоторое время лежала неподвижно, ожидая, что сон, как и в прошлый раз, накроет неожиданно. Но этого не происходило. Бешено билось в груди сердце, все тело сотрясала мелкая дрожь. Ей предстояло договариваться с Демоном. Да, видимо, не совсем с обычным.
Он отпустил ее не просто так. Вернувшись, она должна будет что-то для него сделать. И это что-то выливалось в определенные картинки…
До упора…
Вспомнились слова Демона. Он предлагал ей… Настаивал… Приказывал… Но не осуществил своих угроз. Хотел, чтобы это сделала она. С тем умыслом и отпускал.
Омела приоткрыла рот… И тут же живот скрутило приятным спазмом. Это же противно! Как подобные мысли могут вызывать в ее организме столь противоречивые отклики? Тело предавало уже в который раз. Оно реагировало на Демона. Желало его прикосновений. Плавилось от одних мыслей о том, что через мгновение она снова окажется в том мире, где покоритель миров…
Но душа! Как разум мог пропустить эти импульсы!
Нет! Она не сможет!
Должна…
Пылающих щек девушки коснулся знакомый ветерок. Омела открыла глаза. Все! Перемещение завершено. Захотелось зажмуриться. Но она собралась с силами и села на кровати. Огляделась. Сжимая в ладони черную шелковую простынь, потянула на себя, чтобы хоть как-то прикрыться. Встала и на негнущихся ногах сделала несколько шагов.
Мягкое пламя свечей плавно колыхалось от едва уловимого сквозняка с балкона. Разве здесь был балкон? Омела не помнила, но не могла оторвать глаз от едва колеблющейся занавески из прозрачной темной органзы, отделяющей комнату от балкона.
Она чувствовала его присутствие каждой своей клеточкой. Затаив дыхание, стояла, не в силах даже дышать. Мыслей не было никаких. Лишь невыносимая тяга и страх!
Страшно. Как же страшно! И только это останавливало Омелу.
— Льюис… — тихо произнесла она, не понимая, зачем это делает. — Я вернулась…
Ответа не последовало. Мучительная тишина повисла в прохладном ночном воздухе. Омеле показалось, что прошла целая вечность, прежде чем за черной завесой, медленно превратившейся в рассеивающую дымку, появился Демон.
Он стоял и смотрел прямо на нее. Весь в черном: блестящей шелковой рубашке с расстегнутым до конца груди воротом, заправленной в штаны странного пошива; и в сапогах, каких Омела никогда в своем мире не встречала. Прожигал своим огненным взглядом. Молчал. А у Омелы подкашивались ноги. Она хотела глубоко вдохнуть, но не могла. Момент застыл.