Он внезапно замолчал, смутившись.
- Ни черта не понятно, но очень интересно, - изрек Мишка, и мы все засмеялись над его комментарием. Приятный низкий смех Захара обволакивал словно кокон.
- Звучит так, как будто ты живешь одним днем, - пробормотала я, но он услышал. Все услышали.
- Нет. Я думаю о будущем, но не гонюсь за ним, не боюсь его. Придет и придет. Бояться точно этого не стоит. И вообще вы заморочились, хотя бы сегодня выбросите все это из головы.
- Ты прав! Вот Анютку пробило, перетанцевала, - посмеялся Мишка, и мы дружно присоединились. Аня уже широко улыбалась, как будто разговора не было.
Увидев, что Захар повел плечами от холода, я предложила всем зайти внутрь. И все согласились со мной. Разговаривать с ним было так чертовски приятно, без споров и вечных пререканий. И он уж точно не боится быть собой. Видимо, он ничего не боится.
Мы шли в сторону актового зала, где играла музыка, но Громов вдруг потянул меня в прилегающий коридор, когда мы отстали от всех.
- Куда мы? – удивленно спросила я, когда увидела, как он шагнул в кромешную тьму коридора.
- Идем со мной, - отозвался он, не глядя в мою сторону.
Как будто я могла развернуться и уйти. И дело не в его руке, которая непреклонно сжала мою ладонь, а в том, что он делал со мной.
Я так тянулась к нему, так хотела быть выше, попасть туда, где он витает. Шагнула за ним из своего кукольного хрупкого домика, прямо под его ослепительный свет. Обожгусь или сгорю дотла, оставив после себя только пепел - стало неважным. Как и мое расписанное по пунктам будущее. Важнее всего на свете сейчас было не отпускать его руку, держать ее так, чтобы он понял, я вся – его. И если он ее отпустит (в фигуральном смысле, конечно) – скорее всего я сорвусь вниз и просто погибну. Так сильно я люблю этого странного человека.
Вскоре передо мной возник знакомый коридор, освещение было совсем тусклым, по одной лампочке в начале и в конце коридора, для сторожа. Мы вошли в церковь, ее никогда не запирали на замок, огромные створчатые двери были лишь плотно прикрыты.
- Что ты…
- Сыграй для меня, - попросил неожиданно Громов, проведя меня к знакомому до боли инструменту.
Я изумленно посмотрела на парня.
- Сыграть? Прямо сейчас?
- Да. Сейчас лучше всего, никто нас не услышит, здесь никого нет.
Сжав нежную ткань платья, я взглянула на него исподлобья.
- Ты опять меня собрался шантажировать? Нечем.
Громов покачал головой, расслабив слегка бабочку на шее. Его голос был тих.
- Нет, я не шантажирую. Я прошу.
Я украдкой посмотрела на его лицо и, не увидев никакой иронии, внутренне сжалась. Было непривычно, что он просил. Искренне, наверняка преодолевая самого себя.