Сотый раз себя проклинаю, ну зачем я только снова вышла? Зачем я вообще написала это письмо?
- А, ну-ка, стой, - я повисла на его руке, упираясь ногами в траву, и давая ему уйти. – Верни все назад!
- Твое барахло, ты и возвращай, - он пытался вырвать руку, но я повисла еще сильнее, после чего мы закружились, как два петуха в схватке.
И тут я по-настоящему завыла, окончательно забыв, где нахожусь, видя перед собой только ненавистное лицо. Кажется еще чуть-чуть, и я впаду в состояние аффекта.
Как же можно быть настолько отвратительным человеком? Делать такие гадости? Да проделки девчонок кажутся детской нелепицей, по сравнению с выкрутасами этого дьявола.
- Да вы совсем озверели! – гаркнул из темноты Олег Сергеевич, выходя на свет. – Какого черта вы до сих пор тут?! Полина, я же отправил тебя спать! А ты, Громов, должен уже видеть десятый сон, почему ты тут бродишь?!
- Я из душа, - быстро ответил тот из-за моей спины. Я пыталась отдышаться. – Агафонова все никак не уймется.
Он встал слишком близко, практически касаясь меня, я даже ощущала его дыхание на своем затылке, и, запоздало вспоминая, что под рубашкой с чужого плеча ничего нет, я нервно сделала шаг вперед, отодвигаясь на безопасное расстояние.
- Неправда! Олег Сергеевич, - земля уходила из-под моих ног, нужно было снова обретать опору. – Послушайте! Он закинул мои вещи в ваше окно, можно я заберу?
- Чтооо?
- Он меня подставил, я не хотела ничего бросать, - тараторила, увидев крохотный лучик надежды в темном тоннеле этой несуразицы.
- Врешь и не краснеешь, - поморщился Захар, и я тут же окатила его негодованием.
- Что там бросили? Зачем?
- Это… так…то есть…
Он резко зашел внутрь, оставив нас наедине. В изнеможении я пошатнулась. От таких нервных потрясений я скоро в обмороки начну падать.
- И кто еще трусливое ничтожество, - прошептал Захар, продолжая стоять за моей спиной, намекая на тот случай, когда я ему все высказала под березой.
Я не успела ничего ответить, потому что вожатый вышел злой и красный, как вареный рак. Удерживая в руках мое белье и письмо, чтоб их.
- Я не хочу знать, каким образом ЭТО оказалось у Громова, - он указал на первое. - И не хочу слышать, что между вами приходит. Шатаетесь тут ночью. Вы еще несовершеннолетние, и находитесь под моей ответственностью, на территории лагеря!
- Все совсем не так… - безумно мотая головой, прошептала я, оглядываясь на сатану, чтобы он опроверг все, но он только закатил глаза.
- Марш спать! – сквозь зубы процедил вожатый, впихивая в мою ладонь вещи, и я больше не рискнула с ним препираться, стыдливо хватая комок и убегая в домик.