- Она поступила безответственно, намеренно игнорируя установленные конкурсом правила, - отчитывала меня при родителях бабушка, а я пристально вглядывалась в их такие родные чужие лица.
Мы сидели за семейным ужином и неспешно поедали изысканную пищу, которую бабушка всегда готовила в честь их приезда. Никаких зажарок и свиных котлет.
- Катерина, как тебе вот этот отрывок? – Папа как всегда писал за столом музыку. Он писал ее везде, сколько я себя помню, в любых закоулках нашей квартиры, независимо от времени суток. И вечно был «не здесь». – Естественно адажио.
- Ммм, ага, - побормотала мама, даже не повернувшись в его сторону, принимаясь рассказывать об архитектурных особенностях католических соборов Германии, как будто не слышала, что сказала бабушка.
- Володя, сынок, ты слышал что я вам сказала? Полину нужно наказать по всей строгости…
- Мам, она уже взрослая… Нет, все-таки адажио противоречит изначальному замыслу. Темп будет анданте, - он наклонился к нотному лист, принимаясь снова черкать карандашом.
- Катя, хотя бы ты скажи что-нибудь!
- Ну сколько я просила! Не называйте меня Катя, это так провинциально, в музыкальном искусстве такое имя совсем не звучит.
Из-за этого мама в свое время даже не стала брать фамилию отца, оставшись Милославской, но мне, при рождении, дали фамилию папы. И когда ее называли Катей, она прямо выходила из себя.
Вобщем уже понятно, что обсуждение конкурса так и осталось повисшим в воздухе, и я, вздохнув от этого странного ужина, ушла к себе. То ли ужин, то ли слезы вызвали ком в горле.
- Полина, я тебе купила сувениры, не будешь смотреть? Там есть книга про знаменитого архитектора четырнадцатого века, Петра Парлержа! – крикнула в спину мама, но я лишь покачала головой, с горечью сдерживая рыдания.
Я так их ждала! А они даже не спросили про мои дела в школе, или как я себя чувствовала на конкурсе, или чем занималась все это время. Ничего.
Да, родиться в семье профессионально успешных музыкантов – это как жить с братом и сестрой, а не с родителями. Они сами как дети, озабоченные только собой, своей карьерой и поездками по всему миру.
Впрочем, жизнь на месте действительно не для них. Свободное время между гастролями, они страдают, маются от безделья, абсолютно неадаптированные к обычной жизненной рутине. Они не умеют готовить, в поездках все время заказывают еду на вынос, стирают в прачечных, там же гладят. Они абсолютно далеки от обыденных вещей, что-то вроде обсуждения текущих выборов или стенания на повышение платы за электричество и воду. Думаю, мой отец в жизни не видел ни одной квитанции, ведь всю жизнь этими вопросами занималась моя бабушка.