Он толкает перед собой дверь в свой номер, затаскивает меня внутрь, прижимает к стене, тут же наваливается сверху и целует. В касании его жадного рта нет ни нежности, ни медлительности. Торопливо, остро, до потребности сделать вдох, один на двоих.
— Немедля верни меня мужу, — выдаю я последний козырь, который у меня есть.
— И не подумаю.
Пытается порвать шнуровку белого платья, понуждая меня вцепиться ногтями в его запястья. Приглушённо рычит, но продолжает уничтожать мой свадебный наряд. Кажется, я разодрала ему руку, и теперь на светлой ткани — алые следы.
— Давид, прекрати.
Между нами завязывается едва ли не борьба. Перемежаемая поцелуями-укусами, попытками вернуть себе свободу и приглушёнными стонами, когда Дав всё же пробирается пальцами под нижнее бельё.
— Я тебя хочу.
— А я тебя — нет.
— Врёшь.
Скользит по внутренней поверхности бедра, начинает ласкать прямо через тонкое кружево. Боже… Я буду трахаться со своим любовником прямо на своей свадьбе. С любовником, которого уже готова убить. И который прав на все сто — я вру ему, потому что хочу. До одурения, до пляшущих белых точек перед глазами. И всё, что могу — сделать рваный вдох, когда Давид подхватывает меня под попу, сажает на себя, одновременно врываясь на полную глубину, и шепчет со слепой яростью:
— Клянусь, если ты не разведёшься с этим дерьмом завтра же, я его убью.
Он начинает двигаться — рвано, быстро, жадно, выбивая из меня крики каждую секунду. Меня ослепляет лавиной самых разных ощущений. Ненависть, злость, понимание, что никуда любовь к нему не делась, даже не трансформировалась ни во что иное. Осознание, что вот он, Давид Невский, всё так же нуждающийся во мне, пусть это всего лишь самообман. И острая вспышка горячечного удовольствия, когда мы с ним оба взрываемся в сумасшедшем оргазме.
Я уже кричу не сдерживаясь. Сама с такой жадностью приникаю к его губам, будто стоит оторваться от них — и весь мир исчезнет. И это действительно так. Весь мой мир просто перестанет существовать.
— Теперь отпустишь? — едва дыша, выдавливаю из себя. И Дав мотает головой.
— Теперь точно нет. Ты должна с ним развестись. Я не шутил, когда об этом сказал тебе.
— А я не шучу, когда требую, чтобы ты от меня отстал.
Отпихиваю Невского от себя и пытаюсь привести себя в порядок. В кого он меня превратил? В шлюху в драном свадебном платье, которая трахалась со своим любовником, едва вышла замуж. И я бешусь, потому что снова позволила Давиду делать с собой всё, чего он желал.
— Аля, Слава действовал с Оксаной заодно. Не будет никакого ребёнка. Она мне лгала. И твой… муж в курсе. Не удивлюсь, если они с Окс попытались его зачать, чтобы нас обвести вокруг пальца.