***
К сожалению, когда солнечные лучи пробрались в комнату, и я открыла глаза, то не увидела любимого рядом. Что ж, скорее всего, он уже уехал в офис. Дотянулась до телефона — Волков заботливо положил его на тумбочку.
«Доброе утро. Я отвез Катюшку в садик. Люблю тебя, отдыхай».
Губы расплылись в улыбке. Одно дело знать о чувствах, другое дело увидеть их подтверждение. Второе сообщение оказалось от Антона.
«Оля, позвони мне срочно. Это очень важно».
Улыбка мгновенно погасла. Сообщение явно не предвещало ничего хорошего. Но я все равно набрала номер Антона.
Глава 23
— Привет, Антон, что случилось?
Честно говоря, разговаривать с ним не хотелось, но мало ли, вдруг это действительно важно.
— Оль, привет, у меня к тебе несколько вопросов. Павел много времени уделяет Катюшке?
— Да, все свободное время. Даже в садик сам отводит и укладывает спать. Идеальный отец.
Не удержалась от улыбки.
— Плохо дело. А у вас отношения наладились?
Странный ответ. Неохотно ответила:
— Да. А что?
— Оль, я следил за Павлом, он встречал с какой-то рыжеволосой. Вот запись их разговора.
«Родная, имей терпение. Ребенок ко мне привыкнет, перестанет скучать по маме, и мы снова будем вместе», — прозвучал голос Павла. Это точно был Волков. «Родная» — когда-то он звал так меня. Сейчас кого-то другого.
«Мне не нравится, как она на тебя смотрит, да и как ведет. Это слишком» — я узнала голос Илоны. И как будто этого было мало, Павел ответ ей:
«Потерпи, солнышко мое. Скоро все будет кончено, милая».
— Прости, Оль, — прозвучал голос Антона, словно последнее слово в приговоре.
— Он не мог…
Я не хочу в это верить. Нельзя же так лгать.
— Мне жаль, Оль. Но тебе стоит что-то делать. Мне не нравится слово «кончено».
Антон был категоричен, а во мне бушевали эмоции. Происходящее казалось кошмарным сном.
— Если не веришь, есть фотографии. В этот раз без фотошопа. Мне ни к чему лгать, Оль. Прости, что сделал больно.
Второй раз бы обман с фотографиями бы не прошел, и от понимания, что Антон не врет, стало больнее.
— Он же…
Я не в силах закончить предложение, потому что все это слишком. Я поверила ему. Наивная идиотка. Позволила себе любить. Впрочем, чего я хотела от человека, который вместо того, чтобы поговорить и спросить, его ли это ребенок, сразу подал на меня в суд? Чего я ждала от человека, предложившего мне сделку прожить с ним девяносто дней, иначе он отберет у меня ребенка? Хотелось кричать, потому что только человек, которого любишь, может причинить такую боль. А ведь мне ничего не обещали, и то, что Павел хочет меня вернуть, я придумала сама — он подобного не говорил.