— Понятно, — чуть успокоившись, сказала девушка. — Гэс хороший мальчик.
— По нему сразу было видно: вместо того чтобы согласиться на кучу денег и проводить меня к тебе, он узнал вначале, что я хочу с тобой сделать.
— А кстати, да? Что ты хочешь со мной сделать? — Судя по пылающему румянцу, об этом интимном контексте подумал не только я. Но ошибок больше совершать не стал.
— Сейчас я планирую только лечь спать.
— А-а я?
— А ты позволишь мне лечь рядом и обнять тебя? Я так долго тебя искал, бредил этой мыслью наяву. Проснуться — и чтобы ты была рядом.
— А если я не хочу спать.
— Мм-м, у меня в каюте есть огромная ванная комната. Она вся в твоем распоряжении. Пока не наплюхаешься. Только дай мне, пожалуйста, уснуть, а потом можешь развлекаться, идет?
— Даже не знаю, — сказала Юнис, мечтательно улыбнувшись.
— Обещаю не подглядывать, разве что во сне, — упорствовал я.
— Ну хорошо, но завтра ты мне обещаешь все рассказать. В особенности про тот случай со Швейном.
А мы тем временем уже подходили к новой, оборудованной для нее комнате, это той, к которой пристроена детская. Решив зайти глянуть на результат работ Рагины, я открыл дверь.
— А-ха-ха, они бы еще розочки и бантики повесили! — Я не удержался от смеха: белая комната с розовыми панелями, местами украшающими стены, заставила меня ржать, как когда-то в юности.
— А что, очень даже ничего, — сказала Юнис, улыбнувшись, но зайдя в каюту, тоже начала хихикать.
— И это каюта капитана? — спросила она, немного отсмеявшись, трогая объемные сердечки на лепнине изголовья кровати.
— Нет, эту каюту подготовила Рагина для тебя. А что? Меня уже все устраивает. Главное — кровать большая и удобная. Если позволите, сегодня я переночую здесь?
— Как я могу запретить капитану распоряжаться на своем корабле? — лукаво спросила она в ответ, понимая, что мой последний вопрос был скорее риторическим.
Отпустив плечи Юнис, я начал раздеваться, искоса глядя на нее, пока не заметил одно: она опять надела утягивающий бандаж!
— Ты меня извини. Заранее. Извиняешь?
— Да, а что?
В следующее мгновение я задрал ее эластомайку от костюма, опять порвал бандаж, после опустил майку как ни в чем не бывало и продолжил раздеваться дальше.
— Учти, ты уже меня извинила, — лукаво сообщил я, видя растущее в ней возмущение.
— Учту и больше извинять, тем более заранее, не буду!
Обиделась как пить дать. Эх, женщины.
— Да ты пойми, это же вредно! Ты, сама того не подозревая, можешь нажить себе трудноизлечимую болячку.
— И что, это будет моя болячка, а не твоя!
Все понятно, уперлась рогом. А это надолго.