— Стал бы как вы, — бесстрастно изрек Мёрдо. — Дослужился бы до высокого чина, влиял бы на правительство.
— Да, и у тебя бы получилось. Но вместо этого ты умчался в Шотландию… к нему, — махнул он на Дэвида, — и пренебрегал письмами, что я посылал. Почему?
— Я образумился.
— Образумился? Тебя больше никогда не примут в светском обществе! Люди, которые вкладываются в предприятия, что приносят тебе деньги, не пришлют ни гроша, после того как узнают про скандал. Ты станешь парией, Мёрдок.
Мёрдо пожал плечами.
— Верно, но деваться уже некуда. — Помолчав, он продолжил: — Забавно. Столько лет у вас была возможность меня погубить, а я сделал все своими руками. До сегодняшнего дня мне даже в голову не приходило, сколь незначительной властью вы надо мной обладали. Нужно было лишь отказаться от всего, что вы мне дали. Стоило только понять, что мне ничего от вас не надо, прочее сложностей не вызвало.
— Тогда ликуй: у тебя больше ничего нет, — огрызнулся граф.
— Я так не считаю.
Граф мазнул взором по Дэвиду. Его осенило.
— Ясно. Лучше бы ты поговорил со мной, вместо того чтобы приносить себя в жертву. Мы бы договорились. В этом городе браков по любви почти нет. Ни с домом, ни с уединением проблем бы не возникло…
Мёрдо весело засмеялся.
— Вы всерьез полагаете, что я поверю, будто вы стали бы договариваться? Вы всегда заявляли, что хранить тайны следует на свой страх и риск.
Граф поджал губы.
— Если бы ты сказал…
— Если бы я сказал, вы сделали бы все возможное, чтобы все испортить, — рявкнул он. — Всех, кто вам мешает, уничтожили бы.
Граф хранил молчание. Он не возразил, да вообще ни слова не молвил.
— Вот вам история, — обратился Мёрдо к Дэвиду. — В детстве я жил от лета до лета. Каждое лето мы с матушкой, братьями и сестрами проводили в Килбее, в Аргайлшире. У отца же вечно находились дела в Лондоне. Уже много лет вы не ездили в Шотландию, верно? — поинтересовался он у отца.
Граф смолчал, и Мёрдо продолжил:
— Когда мне было шестнадцать лет, я сказал отцу, что хочу остаться в Килбее и управлять имением брата Харриса, наследника титула. Харрис остался бы в Лондоне и занял место в палате лордов. Я думал, отец порадуется. Он всегда мечтал, чтобы кто-то из сыновей пошел по его политическим стопам. Я знал, что Харрис счастлив, покуда оплачиваются его расходы.
— Харрис не похож на тебя. Для политики ему не хватает ума, — перебил граф.
Однако Мёрдо не обратил на него внимания:
— К моему удивлению, отец меня поддержал. Он пообещал распорядиться, чтобы старший управляющий, мистер Мур, уделил мне время, дабы выяснить, понравится мне работать или нет. В Килбей меня послали в семейной карете. Впервые в жизни я почувствовал себя человеком.