— Никакой, — виновато поморщился Киэнн. — Думаю, тебя хотят убрать просто для того, чтобы ты не разболтала на весь свет, что видела «мертвого короля» живым. А то ведь неловко как-то выходит, смеяться будут. Над правящей-то королевой.
Она нервно засопела:
— А проще никак нельзя было? Память стереть, например?
— Много возни, много риска, — снова демонстративно зевнул Киэнн. — А так: нет человека — нет проблемы. Ну, или подменыша.
— И ты бы сделал то же самое? — медленно проговорила девушка, сверля его злым, пытливым взглядом.
Киэнн молча кивнул. И, в сущности, это было чистой правдой.
Подменыш брезгливо скривила губы и отвернулась:
— И из-за кого я страдаю? Трус, подлец, эгоист…
— Еще лжец, — услужливо дополнил ее Киэнн. — Ты самое главное забыла.
— Спасибо, что напомнил! — Она резко встала и растворилась в темноте.
Ну что, получил? В смоле вымазали, в перьях вываляли. Доволен? Ах да, тебе же не привыкать, верно? — Так точно, сэр! Киэнн, с тщетно скрываемым сожалением, созерцал пустоту, что осталась на месте его недавней собеседницы. Она хорошая девушка. Ну, уж точно не такая дрянь, как ты. Она должна знать, что это… не ее вина. А у тебя шкура толстая, стерпишь. Он вновь улегся на спину и уставился в потолок. Мда, приехали… Эй, будьте так любезны, выключите перфоратор в моем мозгу! Я не знаю, как все это исправить. Скорее всего, никак. И с этим нужно просто смириться…
Тихо хрустнули льдинки и носок босой ноги небрежно, но все же довольно мягко, пнул его в плечо. Киэнн скрипнул зубами — плечо все еще болело, но не настолько, чтобы скулить от легкого тычка.
— Я с тобой еще не закончила, — уведомил строптивый, чуть дрожащий голосок.
Киэнн невольно расплылся в очередной похабной усмешке:
— Это совершенно не проблема, детка. Я могу повторить.
Вернувшись к режиму допроса, Фэй умудрилась вытрясти из своего собеседника достаточно много любопытного, странного и местами исключительно неправдоподобного. В сущности, если все действительно обстояло примерно так, как он говорил, все эти сведения о мире Маг Мэлла, его населении, его законах и обычаях — ровным счетом ничто из этого не имело уже для них двоих никакого значения. И никакой ценности тоже. Но Фэй прожила под гнетом осознания собственной бесполезности, скрупулезно собирая крупицы знаний о мире, который давно перестал существовать, почти всю свою жизнь, и, можно сказать, ей было не привыкать. Ну, в самом деле, велика ли разница: исчезнувший мир прошлого, в который нельзя вернуться и хоть на что-либо повлиять, или такой же нереальный мир фейри, предположительно, лежащий где-то за стенами их темницы? Если на то пошло, то до второго даже ближе. И хоть бы ее осведомитель и привирал время от времени — так ведь историки и хронисты тоже это частенько делали. Так что, надо думать, у нее уже выработалось своего рода чутье на бесспорные фальсификации.