— Ну, ты же не ждал, что я тебя расцелую?
Дэ Данаан поежился, потирая, по-видимому, все еще зудящую щеку:
— Признаться, я ждал чего-то похуже… Я же тебя, как-никак на смерть отправил…
— А я возьми и не умри, вот ведь разочарование! — хохотнула плакальщица.
— Но как, Тьяр? — Киэнн нерешительно поднял глаза на грозную фейри. — Как тебе удалось… остаться в живых? До сих пор?
— Могу задать тебе тот же вопрос.
— Ну, со мной-то все просто, — дернул бровью Киэнн. — Я сбежал.
— Я тоже, — приподняла колючий подбородок баньши.
— Из Кэр, мать ее, Анноэт??? — ошалело вытаращился на нее король. И, кажется, на несколько секунд утратил дар речи. — Но… Тьяр… Как??? Слушай… Но это же… Срань гулонья, это же невозможно! Невозможно, вот сожри драный тролль мои потроха!
— С чего ты взял? — все так же, со смешком в голосе, произнесла Тьярла.
Фэй невольно втянула в себя воздух, как ныряльщик перед прыжком, и задержала дыхание. Тишина вдруг сделалась хрустально-хрупкой, и все, что она слышала — это как бешено колотится ее собственное сердце. Хотя нет: еще она была готова поклясться, что различает вторившее ему двойное стаккато Киэнна. А еще их взгляды… Они стали какими-то голодными, волчьими — она видела это в глазах короля фейри, и ловила себя на том же.
В сущности, она уже почти смирилась с тем, что ее путешествие в волшебный мир закончится, не успев начаться. Ну, нельзя сказать, что окончательно — она не привыкла сдаваться без драки. Но принимать неизбежное тоже, как ей казалось, успела научиться. И тут… Или над ними просто жестоко смеются? Страшная плакальщица лениво мерила их взглядом, точно облокотившись о густую тьму. Сейчас она скажет, что выход есть, но только не для них двоих. Или зальется леденящим кровь хохотом и исчезнет во мраке. Или…
Фантазия подсказывала тысячи идей вероятного обмана и, как назло, ни одной годной уловки, чтобы разоблачить оный.
А вот Киэнн, похоже, сомнений не испытывал.
— Тьяр… — медленно, словно пробуя тонкий лед, начал он. — Я никогда не умел просить… и торговаться тоже не мастак… Но если есть хоть что-нибудь, что я мог бы предложить тебе за одну ночь в Маг Мэлле — считай, что это уже твое.
Тьярла по-змеиному улыбнулась — вот-вот и покажет раздвоенный язык-жало:
— Да ты стал романтичен, Дэ Данаан! «Одна ночь в Маг Мэлле…»
— Да в жопу вашу романтику! — Глаза беглого короля полыхнули диким, горячечным блеском. — На большее я просто не рассчитываю, понимаешь? Ночь, день, утро, два часа — на моем месте харчами не перебирают. Если сойдемся на двадцати минутах — тоже соглашусь. Я, видишь ли, тридцать с гаком лет прожил, как под вечным кайфом, а потом обнаружил, что новой дозы уже не достать. Так что я скорей уж псих и торчок-героинист, чем романтик. Псих, который добровольно голову в петлю засунул, надеясь хоть напоследок подышать воздухом Бессмертного Края. И что? — И хрен тебе, Киэнн! Вот тебе могила, в ней и подыхай! — Он перевел дыхание. — Выпусти меня отсюда, Тьяр. Хоть на четверть часа выпусти. А потом убей, сделай своим рабом и убей, или в обратном порядке — мне все равно!