У Фэй закружилась голова. Как она только могла прожить двадцать восемь лет своей жизни вдали от всего этого? Кто украл у нее эти годы, выбросил за ненадобностью?
На несколько бесконечно долгих минут Фэй напрочь забыла о Кэр Анноэт и все еще заточенном там пленнике. Воздух и впрямь был вином и оно било в голову. С трудом протрезвев и мысленно упрекнув себя за бессовестный эгоизм и жестокое легкомыслие, Фэй поискала глазами ту самую костяную темницу. Но ничего похожего не увидела не только у себя за спиной, где той, по логике вещей, следовало находиться, но и ни рядом, и ни поодаль. Что ж, профессор Флетчер, как вы уже могли заметить, пространство имеет свойство искривляться, а, если верить мифам и сказаниям, вещи могут выглядеть снаружи вовсе не так, как внутри. Следовательно, входом в темницу может быть и кроличья нора вон в том дальнем холме, и дупло дятла в одном из ближайших деревьев. А выходом… Хм, выходом может оказаться и вовсе что угодно. Вот только, что из этого следует? И что мне делать теперь?
Еще одна подробность несколько смущала ее: Тьярлы поблизости тоже не было. Конечно, вполне может статься, что баньши решила попросту не ждать их. Не идут и ладно, велика пропажа. Либо, напротив, пытается что-то предпринять, каким-то образом вытащить застрявших узников. Маловероятно, но, признаться, Фэй показалось, что у плакальщицы есть серьезная заинтересованность в некой, так и не названной услуге, которую она рассчитывала взыскать со своего должника за нежданное освобождение. Однако есть и третья вероятность, которая тоже приходила ей в голову: вероятность, что они открыли дверь не совсем верно и она вышла не в той точке пространства, в которой должна была. То есть, можно считать, потерялась.
«Они открыли». Вот уж сказанула! — Киэнн открыл эту дверь для нее. Сама она этого ни в жизни бы не сделала. Открыл — и остался по ту сторону. Добровольно. Черт возьми, похоже, она еще очень многого не знает о нем. Да и не она одна, пожалуй.
Фэй в задумчивости присела на высокий бархатистый травяной ковер. Конечно, было бы черной неблагодарностью развернуться и пойти на поиски счастья в этом сверкающем волшебном мире, оставив Киэнна наедине со смертью (в чьем бы облике она ему ни предстала). Сам он считает себя скверным попутчиком — должно быть, в этом есть определенный смысл. Путешествовать в его компании, по здешним законам, наверное, равноценно укрыванию преступника. Да вот только этот «преступник» минуту назад спас ей жизнь, хотя мог бросить и уйти. Может быть, конечно, он и не сделал бы этого вторично и уже сожалеет об опрометчиво щедром поступке… И как знать, обрадуется ли он, если неотвязная девушка-подменыш снова прилипнет к нему как банный лист. В конце концов, она никогда не была ему по-настоящему желанна и дорога. Что она для него? Телефонный номер, по которому нужно было позвонить? Красная тряпка, которой нужно было помахать перед мордой быка? Автобус, который шел по нужному маршруту?