Подозрительный тип довольно осклабился:
— Ды не съем я тебя, подменыш ты непутевый! Вот те трое — дык только облизанулися бы! То ж зелёнавые бабы!
Фэй в очередной раз протрезвела от наваждения. Драные чулки леди Мадонны! «Зеленой дамой» шотландцы зовут коварную соблазнительницу глейстиг, полуженщину-полукозочку, большую любительницу полакомиться человеческой кровью. И она уже была готова сама пойти им прямо в зубы. По легендам, козьи копытца она прячет под подолом зеленого платья, но эти даже нисколько не смущались. И все же она неумолимо попала под их очарование.
Фэй окатила волна жгучего стыда:
— Извини, — она наконец решилась заговорить на шилайди. То, что ее собеседник сам несколько коверкал эльфийское наречие, придавало храбрости. — Я… тебе дейс-тви-тель-но очень призна-тель-на. А ты… — она немного стушевалась, — келпи?
— Вот еще! — совсем по-лошадиному фыркнул лохматый фейри. — У меня что, роги на лобе вырастают? Агишки я.
Ну, мило. Час от часу не легче. Водяных лошадок-оборотней в фольклоре, конечно, превеликое множество, и отличить одну от другой — та еще задачка. Но почти все они считались плотоядными, а ирландский агишки, еще именуемый эх-ушке, был одним из самых опасных и непредсказуемых. На этот раз Фэй твердо решила быть поосторожней.
— Ладно… Спа-сибо… Я, пожа-луй… пойду, — нервно промямлила она.
— Ну, гулякай себе на здоровьице! — на удивление дружелюбно ответил агишки.
И тут Фэй решилась:
— Слушай, а ты не мог бы… провести меня… обратно? Туда, откуда ута-щил. Или даже лучше — пока-зать, где тут… Кэр Анноэт?
Оборотень вытаращил на нее круглые от изумления лошадиные глаза:
— Куды-сь? Кого-сь? А чё тогда не прямо-ровно в Аннвн? Не, я те не психопомп какой.
В устах этого, судя по всему, довольно простоватого фейри, энциклопедический термин «психопомп» прозвучал до забавного неожиданно.
— Понимаешь, — неуверенно начала Фэй, торопливо подыскивая нужные слова, — я смотрела… то есть, ждала там одного… парня. Он должен был… прийти.
Агишки снова глянул на нее как на умалишенную:
— В костянку? Или к зелёновым бабам? И так, и по-другому он — дохляк.
— Нет, ты не понимаешь… — снова попробовала Фэй.
— Неа, это ты не кумекаешь. Зелёновым бабам еще баба сопротивиться могёт, но не мужик. Сгрызли его, забудь. Али догрызакают.
— А ты? — разозлилась Фэй. — Тебя ж не «сгрызли»!
Лошадка расплылась в новой белозубой ухмылке:
— А у меня им-мунитет! Особливо, когда я подвыпимши. А подвыпимши я, считай, всегда-сь.
— Ну а вдруг у него тоже? — не сдавалась Фэй.
— То навряд ли. Только, ежели он тож агишки. А, был бы он агишки, ты б не спрашивакала, кто я, — резонно рассудил оборотень. — Сказанёшь же ж: кэльпи! Я чё, бычара какой?