Фэй замерла, не в силах противостоять восхищению. Мотив звучал из ниоткуда, словно его рождали сами взмахи, хлопки и притопы, прыжки и кружения, но был мелодичен и многоголос, ощутим на вкус, на ощупь, полон ароматов лета, любви, жаркого пламени костров. Танцовщицы, казалось, вовсе не замечали ее, беспечно предаваясь заразительному и первозданно-невинному веселью, а их танец был изумительно простым и идеально совершенным одновременно. Ничего подобного Фэй не доводилось не то, что видеть в своей земной жизни, но и в самых неземных мечтаниях. Но вот одна из плясуний неожиданно обернулась и, приветливо улыбаясь, махнула рукой, словно приглашая вступить в круг. Сердце Фэй встрепенулось птицей и замерло от щемящей радости. Еще никогда она не была так счастлива, как сейчас, вся ее сущность тянулась туда, в волшебную чарующую пляску! Фэй сделала шаг…
И, в этот миг, чьи-то сильные и грубоватые руки вдруг подхватили ее за талию и насильно поволокли прочь, в сумрак лесных зарослей. Фэй закричала, но, как того и следовало ожидать, сие не возымело ни малейшего эффекта на похитителя. Кто-то высокий, широкоплечий и лохматый мчался стремглав через кусты и овраги, небрежно перекинув яростно сопротивляющуюся Фэй через плечо, так, словно она была мешком муки, а не живым и разумным существом. Спина у него была смуглой и мускулистой, покрытой темными и довольно мягкими на ощупь волосками, а тело пахло морским бризом и чем-то еще, смутно дурманящим разум. Фэй вопила, брыкалась, лупила злодея кулаками и пару раз даже пыталась укусить. Наконец ему это, по-видимому, надоело, и беглец бесцеремонно сбросил девушку на землю.
— Да не ори ты, дуреха! Спасибки лучше сказани!
Фэй подняла глаза. Сверху на нее смотрело довольно привлекательное, хотя и немного странное лицо. У мужчины-фейри были великолепно очерченные, большие карие глаза с пушистыми ресницами, пышная неровная шевелюра, широкие скулы, высокий лоб, прямой нос с чувствительно трепетавшими ноздрями и широченная ухмылка, радостно демонстрировавшая два ряда крупных крепких зубов, на удивление ровных и плоских, точно жернова. Присмотревшись, Фэй обнаружила во внешности незнакомца еще одну, сначала ускользнувшую от ее внимания странность: уши мужчины были высокими и заостренными, но не как у фэнтезийных эльфов, а как у грифона или какого-нибудь египетского бога — Сета или Анубиса. Одежды на ее похитителе не было вовсе, а размеры его гениталий уже даже не восхищали, а просто устрашали. Девушка инстинктивно натянула на голые колени задравшееся пончо.