— Сюда, — коротко скомандовала Аинэке. И тут же уточнила: — Молча.
Вот чего она на дух не выносит, так это когда они открывают свои грязные рты. Да еще коли их об этом не просят! Ничего путного от них все равно не услышишь.
Фоссегрим отложил в сторону свою бесполезную скрипку и прошел сквозь пылающую брешь в пространстве. Портал захлопнулся, сбив его с ног ударной волной. Подняться темноволосый так и не решился. Тем лучше.
Аинэке совершила второй призыв и извлекла из чьей-то убогой постели самодовольно ухмыляющегося белокурого ганконера. Он всерьез полагает, что столь неотразим? Что ж, она быстро отучит этого глупца скалить зубы. Пальцы королевы вновь скользнули по гладкой чешуе Серебряной Плети, и дурацкая гримаса мигом слетела с физиономии ошарашенного ганконера. Фейри тяжело упал на колени и инстинктивно зажал обе руки между бедрами. Не закричал, нет — крика она бы не простила. Только сипло выдохнул и до крови закусил губу. Аинэке отвернулась.
Имя третьего внезапно вылетело у нее из головы. Проклятье, снова! В последние пару лет с ней такое иногда случалось — и изрядно раздражало. Что ж, она знала, кого винить. Впрочем, для вызова имя не так уж необходимо — конечно, оно упрощает процесс, но можно обойтись и без него. Достаточно мысленно спроецировать образ, внешность, какое-то воспоминание… Конечно, есть вероятность ошибки, но невелика беда: значит, это будет другой ганконер…
Промахнулась она куда более основательно, чем могла ожидать. Это не был ганконер вовсе. Разорванная завеса открылась перед волчьим носом перепуганного до смерти вульвера. Тот, отшатнувшись, плюхнулся в воду, беспомощно взмахнув руками и неуклюже зацепив ногой ведро с вечерним уловом. Аинэке брезгливо покривилась, окидывая взглядом свою случайную добычу. Да какой с него толк? Еще и псиной небось воняет. Вульвер спешно выбрался на мокрые камни и неказисто преклонил колени перед королевой. А может и сгодится. В конце концов, он забавен, и она такого еще не пробовала.
Аинэке вздохнула и позвала темнолицую трау-прислужницу, повелев отмыть и надлежащим образом подготовить всех троих. Та коротко поклонилась и хладнокровно погнала «отару» королевских избранников во внутренние покои. Уродливая трау была одной из немногих, кого Аинэке держала при себе уже более двенадцати лет. И, пожалуй, единственной, кто не сжимался в ужасе под ее пристальным взглядом. Впрочем, доверять ей всецело королева также не могла. Как и никому другому. О да, кроме тебя, Брокк!
Между тем, грифон покончил с трапезой и даже успел вычистить белоснежные перья, теперь лишь самую малость отливавшие лавандово-розовым. Аинэке склонилась над питомцем, заглядывая в его огромные, прозрачно-индиговые глаза. Ты знаешь, что будет сегодня, Брокк? Сегодня все закончится, мои кошмары уйдут, и я снова стану прежней. Такой же беспечной и счастливой, как ты.