— Нет. — Она почти оцепенела. — Я лишь сказала… «Сделай это» — Два таких простых и страшных слова. — Мне удалось освободиться от цепей, в которые он заковал меня. Обмануть и запереть в своей камере. Он кричал, что оставить его все равно что вырезать ему сердце. — Она вздрогнула, вспомнив неприятные ощущения от синяков по всему телу. — Вот я и крикнула ему: «Сделай это». И побежала дальше, даже не оглянувшись. — От этого она стала злой? Ну поскольку все думали, что она уже родилась таковой, то сомневалась, что это правда имело значение.
Люк обошел вокруг стола, направляясь к ней. Снова подул легкий бриз. Океанские волны разбивались о берег. Солнце уже зашло за горизонт, а она даже не заметила, должно быть, поистине великолепный закат.
— Цепи? — прохрипел Люк.
Она улыбнулась ему.
— Думаешь, ты первый, кто меня запер? Даже близко нет. Думала, что Гаррик и его агенты хорошие люди. Я пошла к ним, потому что хотела помочь, а не навредить людям. Я просто… Никогда не хотела становиться плохой. — Это была история её жизни. — Но захватив меня, правительство не захотело отпускать столь ценный актив. — Мина напряглась, вспомнив ту спрятанную под землей, подальше от любопытных глаз, тюрьму. — Такая маленькая клетка. И очень тугие цепи. Обычно они держали меня с кляпом во рту, так же как и ты, потому что стоило мне заговорить…
Он опустил руки на её плечи.
— Хочешь, чтобы они все сдохли?
— Что?
— Расскажи мне обо всех, кто причинил тебе боль. Назови имена, я покончу со всеми.
Она не боялась его раньше… погодите, ладно, боялась, но в этот момент он ужасно её напугал. Потому что она с уверенностью могла сказать, он имел в виду именно то, о чем говорил.
— Не надо так расстраиваться, — пробормотал он. — Илай у них. Я все равно собирался отправиться за ним.
Он планировал…
— Нет. — Теперь уже она схватила его. — Они не знают, кто ты такой. А если узнают, то попытаются пленить и тебя тоже. Попытаются использовать тебя. Я и так уже привлекла к тебе слишком много внимания. — Она подставила его под прицел Гаррика. Проклятье.
Напрасно.
— Сейчас, сладкая, ты говоришь так, словно тебе не плевать, что со мной будет. — Его улыбка сама по себе чистейшее искушение. — И это правда?
— Да. — Слово сорвалось с её губ. Дурацкое вино. — Не хочу, чтобы ты пострадал. Не хочу, чтобы агенты пострадали, даже несмотря на что сделали со мной. Я просто хочу… уйти. Хочу нормальной жизни. Разве это так уж плохо?
— Нормальную жизнь переоценивают. Она неинтересна.
— Нормальная жизнь — это хорошо. Это счастье. — Впрочем, у нее никогда таковой не было.