– А как насчет добыть это самое прощение языком вовсе не болтая? – У-у-ух ты-ы-ы! Я люблю тебя, коньяк!
– Да я, похоже, разбудил в моем бревнышке сластену? – заржал Андрей и, ухватившись за края штанин, потянул с меня пижамные брюки. Я охотно приподняла задницу, помогая раздеть себя.
Кого-то ты, мужик, точно разбудил во мне. И вот ведь странная штука: раньше мне был и секс тот пофиг, и разговоры о нем ни в одном месте не щекотали. А сейчас я даже сквозь дарящий отвагу и свободу хмель ощущаю смущение и жадное предвкушение. И каждое слово как ласка дразнящая. Это в порядке вещей, или у меня отклонения?
«Шлюха ты, Катька! Все вы такие! И тварь неблагодарная. Перед каждым, небось, за моей спиной, ноги раздвигаешь? Шалава!»
Раздвигаю, Димасик, да так, что шире некуда, сучок старый.
Схватилась за пуговицы верхней части, но Боев зашипел на меня рассерженным котярой.
– Тш-ш-ш! Отставить делать мою работу! Лежи, кайфуй, девочка.
– Да я… – Да только «за»!
Встав на колени на постели, он взял мои ступни и умостил их себе на плечи, открывая окончательно перед собой. Мгновенно почувствовала, что, оказывается, я между ног мокрая насквозь. Боев прошелся неторопливыми поцелуями по одной лодыжке, пристально глядя прямо в эпицентр моего потопа. Меня бросило в жар, да так, что чуть не фыркала, выдыхая. Обласкал вторую ногу, оставляя влажный след на коже. Стало нечем дышать. Прикусил у колена. Я ойкнула и взбрыкнула, оседлав волну сладких судорог внутри. Божечки! Он же еще толком ничего и не делает!
– Так, что, я прощен?
– А? Да-да. Продолжай!
– Ты смотри, командирка какая! – Новый легкий укус с облизыванием, отчего я чуть не заскулила. – Это был только первый вопрос.
– Боев, ты опять? – Я почувствовала досаду. Завелась тут, как дура, а он снова просто играет в допрос?
– Что опять?
– Будешь дразнить и пытать?
– Ни в коем разе! Буду ласкать и спрашивать. – Вот уже его плечи подперли мои колени, а рот двинулся по внутренней стороне бедра. Жарко-жарко, как же мне жарко и сладко.
– В… в чем разница? – Ох, еще чуть выше – и мне точно станет на все плевать.
– В том, что теперь нас точно прервать некому. Ты попалась, деревяшечка моя.
– Мне начинать боять… – Боев потерся носом… ну вот прямо там. – А-а-ах! Да!
– Да? Ну смотри, сама согласилась.
– Н… На что?
– Отвечать на мои вопросы.
– Врешь ты… А-а-ах! – Место носа занял язык, щелкнувший пару раз так прицельно точно, что я чуть на голову не встала, вскинутая электрическим разрядом в позвоночнике.
– Я женщинам, Катюша, никогда не вру и от них приветствую тоже самое. – Боев обдул мою пылающую промежность под мое «боже-боже-боже».