Фатон
Я заметил ее крадущейся по саду. Мелкая негодница выглядела довольной и растрепанной. Не удивлюсь, если она тискалась с кем-то из малолеток. Представляя картины ее развлечений, я ощущал вибрацию в глубине костей. Раксаш впервые за долгие годы едва сдерживался под кожей. Даже лояльная вторая половина готова была рвать и метать. Соната в легкой футболке, больше подходящей для пляжа, вышла из-за деревьев. Стала видна ее улыбка и блестящие глаза. Вот о ком она думала в этот момент?
— И как тебе удается всех обманывать? — я едва сдерживал ярость.
Сестре удалось изобразить удивление и даже оправдываться тем, что она была на пляже, где танцевала. Она танцевала. И на нее смотрели. У меня сердце остановилось и вновь забилось так часто, что стало трудно дышать. Я забыл о том, что сам, как маньяк сидел под ее окном и мечтал увидеть тень за тонкой занавеской.
Огрызнувшись, девушка отвернулась от меня и запрыгнула на дерево. Знаю, она забирается так в свою комнату довольно часто, сам видел не раз. Но именно в этот вечер, когда меня трясло от невнятной обиды, этот жест вывел меня из себя окончательно. Отвернулась. Мелкая зараза. Сам не понял, как сдернул ее с ветки и застыл, обняв. Соната смотрела на меня ошарашенно. Затем ее губы приоткрылись, и она вздохнула, словно собиралась вскрикнуть. Плевать, что я ни на мгновенье не поверил, что она испугана. Не моя сводная сестра, которая называла плотоядного коня Мякишем.
Сам не успел до конца осознать, что делаю, как уже целовал упрямицу. Какой же сладкой она оказалась. Именно такой, как я и представлял. Я наказывал ее. За то, что сам сходил с ума. За то, что желал ее и мечтал об этом моменте. Касаться ее, слышать стук сердца напротив своего и ощущать, как девушка горит в моих ладонях. И хотеть большего. Всего, что она может мне дать.
Соня не сопротивлялась. Я не мог ошибаться. Выгнувшись, она прильнула ко мне крепче и ответила. Неумело, робко, как делают неопытные. От осознания, что это может быть ее первый поцелуй, мой волк терся о кожу изнутри. Он ликовал.
А раскаш передумал.
Он решил забрать ее себе. Плевать на то, что Соня не моя Настоящая, что Шир вывернет меня наизнанку. Соната станет моей единственной.
Тонкими пальцами Соня хватала меня за воротник и всхлипнула что-то неразборчивое и жалостливое.
— Спи, глупая, — потребовал я и скользнул в ее разум, заставляя расслабиться.