Малышка обмякла, и я подхватил ее на руки. Никогда еще не ощущал себя настолько цельным. Все встреченные охранники делали вид, что не видят меня с сестрой на руках.
В ее спальне было тихо и темно. Уютно. Раздев девушку, уложил под одеяло и остался рядом. Плевать на приличия. Пусть весь мир рухнет, пусть сгорит. Никуда не уйду. Не сейчас, когда кровь полыхает. Волк был согласен и рвался наружу. Раздевшись, выпустил его. Наглая зверюга не страдала сомнениями и забралась в кровать, вытянувшись вдоль спящей Сони. Мы были счастливы. Странное ощущение, от которого свербело в горле и трепыхалось в груди.
Затем случилось нечто, что не укладывалось у меня в голове. Уже за полночь в комнату зашла Кира. Посмотрела на меня странным серебристым взглядом, хитро усмехнулась и удалилась. Даже запаха не оставила. Чем окончательно убедила меня в том, что являлась всего лишь образом из сна. Ее дочь спала крепко, обхватив меня поперек живота и сопя прямо в мохнатое ухо. До чего ж приятно. Даже позавидовал волку. Но перекидываться не решился. Она ж еще несовершеннолетняя. А я не железный.
Фатон
Шир был зол. Давно не видел его таким. Пришлось начать со сдержанного приветствия. Затем я чинно уселся напротив него в глубокое кресло, которое терпеть не мог.
— Что-то случилось? — не выдержал молчания первым, на что альфа нахмурился.
Правильно. Он привык, что я всегда сдержан. Вот только сегодня мне давалось с трудом оставаться хладнокровным. На коже еще оставался запах Сонаты. Не тот, от которого я бы сходил с ума, но все же основательно пропитавший меня аромат казался невероятно притягательным и родным. Уверен, Шир не мог не учуять его. Наверняка из-за этого он и кривился. Я ждал, когда он наконец поймет…
— Случилось, — волк шумно выдохнул. — Тебе придется отправится в новую миссию. И боюсь, она будет сложнее предыдущих.
— Что-то серьезное? — мне не нравился тон ментора. Он не был из тех, кто поддавался панике.
— Все, что я скажу тебе сейчас, должно остаться между нами.
В ответ я лишь кивнул. Слова были не нужны, ведь у Шира была моя клятва верности. Хотя это было формальностью, я все же являлся подданным Озерного мира. Принимая должность, принес нерушимую клятву из тех, за несоблюдение которой должен был сдохнуть в корчах. Раксашу это был не по нраву. Метка на запястье порой пульсировала, но зачастую я ее даже не замечал. Захватывать власть и вредить Озерному я не собирался, а значит и метка оставалась всего лишь пятном на коже.
— Мы на грани войны, мой мальчик, — Шир откинулся на спинку кресла. — Все, к чему мы привыкли, чего добились, привычный уклад нашего мира и всех остальных — мы можем потерять все это.