Волку было плевать. Он готов был погибнуть. А раксаш просчитывал шансы вернуть Сонату. Их было катастрофически мало. Но они оставались.
Я помню вкус ее боли, когда прозвучали слова отказа. Горечь все еще ощущалась во рту. Если она не заберет их, мы не сможем быть вместе. Никогда. От этого слова я едва не потерял контроль. Зверь рвался из-под кожи, натягивая нервы и сворачивая кости веретеном.
— Я верну, — просипел, впиваясь выскользнувшими когтями в металл капота. — Верну. Клянусь.
Где-то вдалеке жалостливо взвыл волк и мой, обессилевший и злой, отступил, отозвавшись таким же тоскливым звуком в моей голове. Эту клятву мне не выкупить. Ничем.
Из Радужного я сразу шагнула в Весенний. Не понравилась мне толкучка у порога рабского мира. Может, там какие торги или очередной съезд владельцев судеб наметился. Разбираться и выяснять подробности я не хотела.
Весенний мир встретил меня дождем. Проливным и холодным. Пришлось шагать по лужам, приподняв полы плаща. Несколько зазывал предложили повозки, но я точно знала, что для начала стоило купить немного местных денег. И сделать это стоит подальше от места входа. Предусмотрительность не помешает.
Весь день я тряслась в дешевой повозке, рядом с трудягами из человек, держащими путь в столицу. Завернувшись в плащ, притворилась спящей. Из тихих разговоров узнала, куда не стоит ходить, каких районов опасаться, к кому наниматься на работу и как не попасться на удочку к мошенникам. Девушки обсуждали господ, их склочных жен и высокомерных дочек. Но страха перед высшими не выказывал никто. Скорее зависть и немного обид.
На подъезде к большому городу мы остановились размять ноги у небольшого, но уютного городишки.
— Здесь работы не найдешь, — буркнул извозчик и сплюнул на землю.
— Отчего? — как можно безразличнее спросила я.
— Местечко хорошее, но работы для приезжие не бывает. Тут в основном Высшие живут. Им везде хорошо.
Когда все вернулись в повозку, я зашла за деревья вдоль дороги и выждала, пока люди скроются за поворотом. А затем не спеша зашагала в сторону городка.
Уже стемнело, когда я зашла на постоялый двор с выкрашенной в белый вывеской. Ноги гудели. Но здесь можно было получить сносное обслуживание, даже будучи человеком. Так утверждала булочница, торгующая на углу. Она посоветовала мне раскошелиться, но не пользоваться углами, в которых на меня будут смотреть как на кусок мяса.
— Ты у нас надолго? — я кивнула. — Значит скажи хозяину, что я послала тебя, — видимо, мой растерянный вид подтолкнул ее взять на себя такую ответственность.