– Штефан, – признался он.
Улыбнулся показав отсутствие переднего зуба и неожиданно, но премило покраснел. Отмыть бы его, с печалью подумала я. Такой ребёнок – конфетка просто. И Льву нравится, он детей тоже не часто видел, а сейчас смотрит, с удивлением, как на диковинное животное, даже перестал пытаться сгрызть кулак.
– Штефан! – заорала сварливо уже знакомая мне толстая женщина. – Домой быстро!
И на меня посмотрела так, словно я заразная. Обиду я проглотила. Спать ложилась поздно – Лев плакал, белье отказывались сохнуть. Так и легла на влажное, в одежде. Лежала и плакала в темноте, тихо, чтобы не привлечь внимание и не разбудить ребёнка.
– Я тут, только потому, – шёпотом сказала я, – что ты так велел. Я тебе доверяю. Я подожду. Но пожалуйста, не заставляй меня ждать долго.
Первые дни там казались мучительными. Лев не спал, ему тоже не нравилось здесь. Просыпался ночью, всхлипывал так горько, что у меня не хватало сил на него сердиться. Да, не даёт спать, но он же не специально. У неё вообще не детство, а просто бег через полосу препятствий.
Снова плачет. На часы посмотрела – четыре утра. Но осень, в комнате так темно словно окно кирпичами заложили снаружи. Маленькое пространство я изучила вдоль и поперёк. Тянусь к люльке, он спит в ней, потому что кровать слишком узка для двоих, я параноидально боюсь задавить его во сне. Беру на руки. Тяжеленький, ещё тяжелее, чем сначала был. Укладывают к себе под бочок. Смесь тёплая, в специальном термосе. Я прочитала, что так делать нельзя, но это здорово облегчает жизнь.
Лев кричит и сучит ножками. Где-то в доме громко хлопнула дверь, мне сразу кажется, что все недовольны тут нами. Им не нравится, что Лев будит их ночами. Даже пёс на улице и тот залаял, а потом протяжно, горько завыл на одной ноте. Тоскливо так…
– Не плачь, – попросила я. – Ну, не надо, Левк. Видишь, я рядом. И папа скоро приедет.
Успокоился, взял бутылочку. Сосёт и ерзает сердито. Затихает потихоньку, хотя порой продолжает всхлипывать даже с заныьм ртом, сквозь сон, который так хрупок у него. Ручками вцепляется в ткань моей футболки и держит так крепко, будто боится, что все ушли и я уйду тоже.
– Не уйду, – шепчу я. – Куда же я уйду, ты без меня никак. И я без тебя.
Утро было серым. Лев не выспался, я тоже. Ночью так не хотелось его укладывать в люльку, так хорошо было нежиться рядом с тёплым ребёнком, но все же пришлось. Каждый раз словно открываю от себя. А ещё то, что вся прошлая жизнь была не настоящей. А настоящее сейчас вот.
Лев агукнул, схватил мой палец и потащил в рот. Он вообще все научился хватать руками, все что хочет. И казалось, именно для того, чтобы засунуть в рот. Руки у меня были чистые, кусать себя я позволила. Но что-то пошло не так.