Внутри меня выросла волна негодования. Эта молодая особа рассуждает о моем разводе, будто маклер об условиях продажи дома, с которыми я, как полный идиот, не согласен.
«Разве развод может быть простым делом?!» – захотелось мне крикнуть ей в лицо, но я сдержался, чтобы не вести себя, словно истеричный юноша-максималист.
– Вы хотя бы понимаете, что я в принципе не хочу разводиться? – задал я риторический вопрос.
– Да, мой начальник мне об этом сказал. Но ваша жена непреклонна, она не намерена отступать и обвиняет вас в измене.
– Вы кого собираетесь защищать: меня или мою жену? – все-таки не выдержал я.
– Синьор Мармуджи, – спокойно посмотрела Фабьяна мне в глаза, – я собираюсь защищать ваши интересы, но моя задача заключается в том, чтобы добиться для вас наилучших условий, то есть наименьших потерь, а не в том, чтобы уговорить вашу жену вернуться к вам.
Я вздохнул, откидываясь на спинку стула. Она, конечно, права, но нелегко принять тот факт, что ситуация безвыходна. Я до сих пор, спустя полгода, так и не смирился с мыслью, что Эльда ушла, начав бракоразводный процесс.
– Как мне сообщил мой начальник, – снова услышал я голос Фабьяны, которая, выждав паузу, продолжила свой бездушный разговор, – у вас нет детей. Брачным имуществом вы владеете раздельно, согласно брачному договору, и во время брака никакого совместного имущества приобретено не было. Верно?
– Да, это так, – подтвердил я безразлично.
Наконец-то на нас обратил внимание официант и подошел принять заказ. Я попросил принести мне ristretto. Второй за это утро. Мне необходимо было встряхнуться, а не выглядеть растекшейся лужей.
– Проблема заключается только в назначении суммы алиментов, я правильно понимаю?
«Только в назначении суммы алиментов… – подумал я меланхолично. Я продолжал чувствовать себя хозяином той самой продаваемой квартиры, который выдвигает непомерные требования. – А разрушенная жизнь? А разорванная душа? А крушение всех планов и мечтаний? Ах да, эта синьорина Спаньолетта наверняка полагает, что я сам виноват. Интересно, у всех этих адвокатов есть душа?»
– Вам кажется, этого мало? – спросил я.
– Что именно? – в замешательстве уточнила Фабьяна.
– Назначение алиментов. Вместо счастливой семейной жизни я должен согласовать сумму алиментов, – сказал я, понимая, что выгляжу, как истеричка. Но, в конце концов, я был писателем, творческой личностью, а у нас организация души тонкая. К тому же, писатели больше всех подвержены расстройствам психики.
Фабьяна сделала глубокий вздох и произнесла ровным голосом:
– Насколько мне известно, в этом плане сделать ничего нельзя. Ваша жена обвинила вас в измене, а вы подтвердили свою вину, впрочем, как и та женщина.