– В лесу, конечно. – Засуетился белокрылый попугай: встряхнул перьями и завертелся на одном месте. – В очень надежном месте. Никакой хищник не доберется. Еще рядом ручей протекает. Много кустарников ягодных…
Он меня что, жилищем своим соблазнял? И этими, перьями? Зачем ими постоянно поигрывал? Наверное…соблазнял.
– Заманчивое предложение. – Покривлялась и я перед ним немного. Все же о ночлеге надо заранее позаботиться было. Кто его знал, как оно дальше сложилось бы? – Но мне сначала в порт слетать необходимо.
– Зачем? Сейчас в лесу полно пропитания.
– Дело я там имею.
– Хорошо. Я вас сопровожу в порт, сударыня. А потом вы обещаете почтить своим присутствием мой дом?
– Возможно. Почту. Но сначала порт.
– Что же, летим!
Признаюсь, без помощи Питера, наверное, до пристани не долетела бы. Был момент, когда он меня поддержал. Буквально. Поднырнул под меня, стоило в полете случиться опасному виражу, и подтолкнул вверх. Я оценила этот его поступок. Однако надежные попугаи самцы на этом острове водились! Или только мне так сегодня повезло встретить такого? Но, так или иначе, но долго над этими вопросами не думала. Мы прилетели в порт. Сели на балконе ближайшего к пристани дома, и тогда я увидела, как по палубе «Стремительного» метался Ястреб. То есть Эдвард.
И надо же! Вот теперь, когда между нами пролегла пропасть, имела в виду не расстояние в очень широкую площадь, а свой птичий образ, я поняла, что успела серьезно привязаться к этому мужчине. Мне было очень тяжко осознать, что между нами все кончено. Сердце, уж не знала, мое или птичье, чуть не разорвалось при мысли, что теперь-то я точно от этого пирата свободна. Надо же, так к этому стремилась, а вот теперь…ах, как больно-то…
Я сидела и во все глаза смотрела на палубу «Стремительного». Боги! Этот мужчина больше никогда не мог ко мне прикоснуться. А я к нему. И от осознания этого факта во мне всколыхнулось настолько сложное чувство, что не могла дать ему объяснения. И были в нем боль, и отчаяние, и много чего-то еще. А мощь этого всплеска чувств волной поднималась и норовила вскинуть меня к самым небесам. Да, ощутила потребность подняться в воздух, изо всех сил замахать крыльями и лететь, лететь далеко и без оглядки. Наверное, так могла бы потушить пламя, жаром опалившее душу. А все от того, что осознала небывалую потерю. Вот только чего, понять не могла. Боль в груди мешала.
– Это что же?.. Я его люблю, что ли?..
– Что вы сказали, сударыня? Что вы любите? Я готов достать вам все, что пожелаете.
Этот скрипучий голос белого попугая отрезвил меня и привел в чувство. Посмотрела на птицу, которой никак не сиделось спокойно на одном месте, и захлопала глазами, возвращаясь к реальности. А она была такова, что я унылым комком ярких перьев сидела, вцепившись в перила балкона, а крупный самец попугая приплясывал вокруг, прихорашивался сам и оглаживал клювом меня: то хохолок мне трогал, то перышки на шейке и спинке.