Таксист, держащий обе ладони на руле старой, потрепанной машины, тяжело вздыхает. Не следовало все-таки мне говорить с ним так грубо. Он
пожилой, и я чувствую стыд. Однако не спешу извиняться.
- Нет, господин, – отвечает он менее охотливо. – Класс маленьких учеников во
главе с учительницей переходят дорогу.
Чтобы не показаться еще б л
о́ ьшим придурком, приходится сцепить зубы.
- Почему же так долго?
- Их много, – седовласый индиец пожимает хрупкими плечами.
Из коротких рукавов рубашки, потерявшей цвет, выглядывают худые-худые
руки. На миг забыв о своей проблеме, я задумываюсь о том, как давно этот
человек плотно обедал в последний раз? А его семья? Не знаю, что такое во мне
просыпается, но когда, наконец, водитель тормозит свой желтый автомобиль у
клиники доктора Капура, я достаю из бумажника в несколько раз больше денег, чем должен ему за поездку. Отдав их индийцу, я выхожу из машины. Он, как и
предполагалась, окликает меня. Склонившись у окна пассажирского сиденья, я
искренне прошу прощения за свое поведение. Заглядываю в темные глаза
старика. Кожа у него, впрочем, лишь немного светлее, чем эти насыщенно-
каштановые глаза, наполненные мудростью. Он хочет отдать мне лишние, на его
взгляд, купюры, но я качаю головой и выпрямляюсь. Прежде чем вступить на
каменную дорожку и стремительно направиться к центральному входу больницы, я машу таксисту рукой в знак прощания.
Наш гид Каран когда-то сказал мне, что в Индии, если болеет родственник, делают пожертвования бедным – якобы это способствует выздоровлению
человека. Перед тем, как ехать сюда, я снял деньги с карточки. Времени готовить
и раздавать еду у меня нет. Но я не был уверен, что гнев, овладевший мной, не
станет помехой для добрых дел. Порой я бываю дерзок и не контролирую себя.
Знаю, что это никак не повлияло на нынешнее положение Майи. Но если и есть
там кто-то наверху, хочу, чтобы он знал: я всей душой желаю, чтобы с Майей все
было хорошо. Господи, я просто не переживу… Не стоило уходить в ванную. Да, я
чувствую свою вину! Я виню себя. Мне было необходимо хоть как-то помочь Майе, пусть я и считаю это глубоким предрассудком. Мир, в котором она живет, слишком далек от моего сознания. И все же я готов совершить что угодно – что
угодно! – лишь бы она хорошо себя чувствовала, и не было никаких осложнений.
Медицинский работник у стойки регистрации подсказал, что
травматологическое отделение находится на четвертом этаже. Я бегу к лифту так