Я ушла с головой в работу. Встречи, съемки, фотографии кружились перед глазами, как в калейдоскопе. Майлз планировал мои командировки одним днем, и я порхала с рейса на рейс, как колибри, а ночами сидела дома за обработкой материала.
Моя коллекция «людей года» пополнялась, каждая личность вызывала чувство тихого восторга. Я любовалась фотографиями, как иная женщина любуется бриллиантами в коллекции своих украшений. Один слепой иллюстратор детских книг Джонатан Вайгенберг чего стоил! Старик обладал феноменальным даром и рисовал в графике потрясающие картины, заставляя разгадывать каждую, как интереснейшую головоломку.
Каждое фото космических рейнджеров доставалось мне с боем. Приходилось по несколько часов караулить их на станции прилета, куда еще нужно было потрудиться попасть, но оно того стоило. Эти скромные герои каждый день вытаскивали из космоса людей, попавших в беду по самым разным причинам, но совершенно не считали себя выдающимися людьми. Само собой, я собиралась это оспаривать на всю империю.
Последней, поразившей меня до глубины души, стала встреча с замкнутым ученым, которому удалось начать восстанавливать популяцию белых карликовых китов, привезенных с Земли. Он единственный, кто смог привить этим животным необходимые для выживания навыки путем генной инженерии. В официальной среде его считали психом, но результаты говорили сами за себя! Все киты, что мне довелось увидеть, выглядели совершенно здоровыми. А то, как Мик Коул общался с каждым, как понимал их, заставляло меня трепетать.
День за днем я привычно приближалась к цели, но, чем больше меня радовали итоги работы, тем хуже я себя чувствовала. Хотя каждая минута моего времени была расписана, я все больше ощущала сжирающую пустоту. То, что радовало и наполняло раньше, теперь проваливалось в какую-то внутреннюю черную дыру.
Прошло семь дней с нашего возвращения, а Райан мне так и не ответил. Только его конвой сопровождал меня во всех моих поездках и выходах из дома. Сам же он не звонил и не писал.
Сегодня, привычно пялясь в монитор, я чуть не упала со стула, рванувшись к плазме. В новостях показывали Райана. Как всегда — впечатляющего, стремительного и опасного. Он не ответил ни на один вопрос журналистов, отправив их к официальному пресс-секретарю отдела, а я уронила голову на руки, потом и вовсе заползла в постель, укутавшись в одеяло…
Больше я не вставала. Майлз обрывал телефон, а моих сил хватило лишь на то, чтобы записать ему голосом «Отбой всех встреч. Меня нет». Никому не пожелаешь такую «шефиню»! Майлз — мой личный "человек года". Выдержать мои смены настроения — надо постараться.