Однако испуганный взгляд Шарлотты мгновенно отмел эти образы и сосредоточился на центральной фигуре усыпальницы. Выкованный из бронзы невероятных размеров человеческий скелет с крыльями держал в правой руке песочные часы. Ниспадающая вуаль из красного мрамора укрывала его дьявольскую физиономию, повернутую вверх к Папе; скелет глумливо напоминал понтифику о надвигающейся кончине.
Ангел смерти.
Женщине вдруг почудилось, что на базилику пала жуткая тишина, а изваяние стало пробуждаться к жизни, угрожающе нависая над ней в зловещем желании наделить ее тело еще и своей, дьявольской заразой. Шарлотта готова была поклясться, что видит, как сочится песок в часах. На мгновение она перестала дышать и ощутила, как слезы переполняют глаза. Почему это изображение зла оказалось здесь? Она чувствовала себя почти оскверненной, будто дьявола поместили сюда специально для нее.
— Жуть, правда? — ворвался в ее мысли чей-то голос.
От удивления Шарлотта раскрыла рот и, повернувшись, увидела фигуру, показавшуюся ей почти такой же зловещей, как скульптура. А этот откуда взялся?
— Бернини было восемьдесят, когда он это сотворил, — ухмыльнулся Сальваторе Конти. — Небось, горевал по своим золотым денечкам.
Шарлотта попыталась выдавить улыбку, но ей это не удалось.
— Вы в курсе, что это все построено на средства от продаж индульгенций? — Конти поднял неодобрительный взгляд к куполу. — В пятнадцатом веке у Папы Льва Десятого не хватило деньжат на строительство, так что ему пришлось черпать средства в основном из продаж католикам билетов на избавления от адовых мук. Богачам за прощение Господне приходилось вносить предоплату. Тогда даже появилась поговорка:
«Как только монета зазвенит в ящике, душа вылетает из Чистилища».>[16]
Шарлотта чуть было не сказала: «А сколько индульгенций понадобится вам, чтобы купить очищение души?» Конти сильно смахивал на человека, которому требовалась целая пачка индульгенций. Зачем он здесь и какое отношение имеет к оссуарию? Ей вспомнилось, что в лаборатории в его присутствии отец Донован больше напоминал заложника, чем коллегу по работе.
— Как я понимаю, вы не из тех, кто ходит по воскресеньям на проповеди? — съязвила она.
Чуть подавшись к ней и многозначительно понизив голос, он проговорил:
— После всего, что я повидал, в особенности в этих самых стенах, я хочу все же попытать счастья.
Шарлотта сделала попытку понять, что имел в виду Конти, но не смогла ничего прочитать в его глазах. Просить же его объясниться она, разумеется, не собиралась.
— Вы зашли просто так посмотреть или кого-то выслеживаете?