Рассматривая ромбовидную отметину в середине трещины, Хеннеси вновь заметила деревянные занозы.
— Глазам своим не верю. Похоже, когда вгоняли гвоздь, с первого раза промахнулись.
От мысли, что один человек может нанести другому такую рану, Шарлотту затошнило. Какой же изверг способен на подобную жестокость?
— И произошло это, по всей вероятности, оттого, что одну ступню прибивали поверх другой, — категорично заявил доктор Берсеи.
Он обнаружил нечто необычное в области колен и переместился вдоль стола, чтобы получше разглядеть.
— Что там?
— Взгляните.
Внимательно приглядевшись к коленному суставу, Шарлотта тут же заметила повреждение.
— Боже мой…
— Разбито вдребезги, — вздохнул Берсеи. — Вы только посмотрите на разрывы хрящей и нитевидные трещины под коленом.
— Ему перебили колени?
— Вне всяких сомнений.
— У вас есть какая-то версия?
Берсеи выпрямился и поднял на лоб окуляры. Лицо его было мертвенно-бледным.
— Мне абсолютно ясно, что с ним произошло. Этот человек был распят.
17
Храмовая гора
— Полагаю, вы не думаете, что я собираюсь осквернять останки. — Глубоко оскорбленный Разак скрестил на груди руки и хмуро глядел на Бартона. — Вы совсем совесть потеряли?
— Это крайне важно, Разак. — Бартон вновь протянул ему перчатки.
Разак оттолкнул их с негодованием.
— Я вам запрещаю! — Стены гулким эхом откликнулись на его голос. — Вы обязаны получить на это разрешение ВАКФ.
В проломе показалась голова обеспокоенного Акбара. Избегая взгляда охранника, Бартон спокойно сказал:
— Мы с вами оба знаем, что это бесполезно. Ради экономии времени мы должны действовать самостоятельно, если хотим найти ответы. Именно для этого мы с вами здесь.
Все еще кипя от возмущения, Разак повернулся к Акбару.
— Все в порядке. — Он махнул охраннику, чтобы тот скрылся. Затем потер виски и повернулся к археологу. — А смысл? В этих ковчегах всего лишь кости.
— Не уверен.
— А если нет, почему ж тогда воры не прихватили и эти? — Разак показал на оссуарий.
— Мы должны удостовериться, использовать все шансы, — стоял на своем Бартон. — В создавшихся условиях единственные ниточки к разгадке мы можем отыскать только здесь. А отказ от осмотра этих оссуариев станет нашим главным упущением.
Несколько секунд в усыпальнице царила мертвая тишина.
— Ну хорошо, — сдался наконец Разак. — Только по одному. И делать это будете вы сами.
— Понял.
— Храни нас Аллах, — пробормотал Разак. — Приступайте. Делайте, что считаете нужным. — Он отвернулся.
Облегченно вздохнув, Бартон опустился на колени перед первым оссуарием, надпись на котором в переводе с древнееврейского гласила: «Ребекка».