— Пустяки! — отозвался Начальник Гавани. — Ради такого зрелища я готов пожертвовать любым предметом в этом доме! Но попроси воина положить достойного Тага обратно: я не хотел бы, чтобы пол был загажен, — это очень дорогая ткань.
— Оставь его, Нил. Он сожалеет, — сказал аргенет.
Гигант неохотно отпустил чиновника.
— Запомни! — прорычал он в красное, с выпученными глазами лицо. — Если ты еще раз оскорбишь сениора, я откручу твой мерзкий член!
Таг с натугой дышал, вцепившись рукой в левую сторону груди. Вряд ли он сейчас что-либо слышал.
— Пожалуй, я позову лекаря, — сказал Саннон.
Аргенет встал, подступил к краю террасы и взглянул вниз.
— И трупоноса, — сказал он. — Похоже, день так же неудачен для людей уважаемого Тага, как и ночь.
— Похоже. Кстати, о себе ты можешь не беспокоиться: храбрый Таг ничего никому не расскажет. Позор у нас в Конге стоит крыльев дракона. Но, — Начальник Гавани усмехнулся, — подорожной он тебе тоже не даст.
Большелапый таг-однолеток подбежал к лежащему лицом вниз Торону и обнюхал его. Потом лизнул алую лужицу, натекшую из-под головы борца.
Саннон перевел взгляд на хрипящего человека.
— Лекаря! — приказал он возникшему домоправителю. — И поживей! Я не хочу, чтоб он умер в моем доме!
Таг смотрел на Саннона налившимися кровью глазами. Он силился что-то сказать, но ничего, кроме невнятного клекота, не вырывалось из его горла. Саннон достал из кармана куртки плоскую шкатулку и вытряхнул на ладонь коричневый шарик. Таг не сводил с него выпученных глаз. Эак заметил, что первый зрачок сановника косит.
Оттянув чиновнику нижнюю челюсть, Саннон бросил ему в рот коричневую пилюлю.
— Хорошо, что я не женат! — сказал он.
«Эй-арк разгреб светящийся песок и выдернул сочное тело гриба.
— Видишь? — указал Ман-Таут ученику. — Жизнь поддерживает жизнь даже там, где стоит печать Древних.
— Ты полагаешь это жизнью, владыка? — ученик смотрел на жрущего магрута.
— Не будь тебя, он занял бы твое место. Не будь также и меня, мое место — его!
Эй-арк запихнул в лягушачий рот последний комочек гриба и облизнул мохнатые пальцы.
— Он отвратителен! — сказал ученик. — Позволь, я убью его.
— Убей, — согласился Ман-Таут. — Зачем копить желания?
Ученик приблизился к магруту и плеснул фламмой на скошенный затылок. Белая фламма вспыхнула, магрут подскочил, дико завизжал, заплясал по песку, распространяя запах горелой шерсти. Ученик брезгливо отвернулся.
Но Ман-Таут продолжал смотреть. И вот охваченная огнем чернеющая оболочка надорвалась, как ящеричье яйцо, а из пульсирующего багровым пламенем разрыва поднялась в флюоресцирующий воздух огненная тень развоплощенного Демона. Миг-другой очертания ее метались, как чудовищный факел в бурю. Затем Демон обрел подобающую форму. Горящие глаза его описали круп огненная плеть упала на ученика и всосала его, как хобот иллансана всасывает ил. Ман-Таут предусмотрительно заслонился щитом заклинаний, но в этом не было необходимости: Демон узнал его.