— С ними, — кивнула я старательно улыбаясь. — Они доставят меня в обитель.
— Ты вернёшься?
Как же мне хотелось соврать.
— Нет.
— Почему?
— У меня есть обязанности, Оргус. У тебя тоже они есть. Я больше не смогу сюда приезжать. Ты же знаешь, что послушницам этого делать никак нельзя.
— Но я хочу, чтобы ты вернулась. А папа сказал, что если очень хотеть, то обязательно сбудется.
Слёзы удержать становилось все сложнее.
— Мы увидимся. Я тебе обещаю.
— Когда я вырасту, то обязательно заберу тебя домой, — горячо заверил меня брат.
Я снова порывисто обняла его.
— Буду ждать, мой герой.
— Пора, — поторопил меня Феб.
Я поцеловала Оргуса в лоб и повернулась к одной из карет, которая ждала меня, скользнув взглядом по замку и застывая на мгновение.
Там на небольшом балкончике, опираясь руками о каменные перила, стоял Ларкас и не мигая смотрел на меня.
Расстояние словно исчезло. Я видела его дымчатые глаза, чувствовала тоску и злость, которые волнами исходили от него. И сердце застучало в груди, словно откликаясь.
Моргнув, я дёрнула головой, отвернулась и, подхватив подол юбки, поднялась по ступенькам в карету.
Дверца щелкнула за мной, закрываясь и почти сразу мы отправились в путь.
В карете кроме меня сидело еще три девушки целительницы: полненькая, рыжая и блондинка с угловатым лицом. Я вспомнила их имена, не сразу, но вспомнила, ведь девушки учились всего на курс старше. И пусть мы не общались, но знали, видели друг друга.
Они кивнули мне приветствуя и потеснились, давая возможность пройти и занять своё место. Что я и сделала.
Галии не было. И я даже была рада этому факту. С ней бы пришлось разговаривать, а делать этого страшно не хотелось. Словно почуяв моё настроение, девушки молчали, думая каждая о своём.
Отвернувшись к окну, я наблюдала сквозь затемненное зеркало, как карета медленно выехала из главных ворот и двинулась дальше по дороге.
Вот уже выбрались из города, одна деревня промелькнула мимо, сверкая ярко-красной черепицей. А следом и другая показалась краешком.
Затем был лес с ярко-зеленой листвой, который сменился широким полем с золотой пшеницей с налитыми колосьями, которые тяжело клонились к земле. Красивые в Иллиуме места, солнечные, словно яркими красками нарисованные.
Меня слегка укачало. Прислонившись головой к стенке кареты, я закрыла глаза и, кажется, задремала.
Когда проснулась, было уже темно, солнце почти зашло за горизонт оранжевым ободком застыв на стыке неба и земли. Карета стояла и снаружи доносились голоса, смех и звуки поселения: лязг металла, кудахтанье кур, мычание коров.