— Плати за себя, малыш.
Голос Рут — голос дьявола.
Мальчик побагровел. Какая-то сучка, при всех… Рут читала его мысли, написанные на гладком щекастом лице, как ноты с листа.
— Револьверы, — сквозь зубы процедил он.
Пальцем указал на два револьвера Рут:
— Милые безделушки. Ты носишь их для красоты, правда? Никто не носит револьверы так, как ты, крошка. Ты случаем не хромаешь из-за них?
Он был прав. Никто не носил револьверы так, как Рут. Правый, обычный — низко на бедре. Левый шансер — тоже на правом боку, под мышкой. Рукоять правого кольта смотрела вверх, рукоять шансера была повёрнута к сердцу.
Насчёт хромоты он тоже угадал, только не знал об этом.
— Хромая кляча, — её молчание дурачок принял за слабость. — На тебе далеко не уедешь. Как ты их выхватываешь, а? Просишь, чтобы тебя подождали?
— А как ты выхватываешь своего дружка?
Кружка пива скользнула вдоль стойки.
— Он маловат даже для одной твоей руки, — Рут поймала кружку, сдула пену. — Стреляет, правда, быстро.
Она цедила своё пиво с таким видом, словно собиралась пить его до Судного дня, а последний глоток сделать после приговора.
— Полагаю, даже если шлюха попросит тебя обождать, ты не сможешь. В этом смысле ты самый быстрый стрелок отсюда до Мичигана.
Салун взорвался хохотом. Публика здесь кучковалась незамысловатая, юмор держала в штанах. Мазурка была лишней, вздохнула Рут. Всё, поздно.
Она вздохнула, дьявол рассмеялся.
— Значит, маловат?
Мальчик стал белей извёстки. Румянец исчез, на скулах заиграли желваки.
— Сыграем, кляча? Вдвоём?!
Пятясь, он отошёл к противоположной стене. Между ним и Рут быстро образовалась пустота. Незамысловатая публика такие моменты схватывала на лету.
— Эй, Джош! — вмешался бармен. — Шли бы вы на улицу!
— Не лезь, хорёк!
— Это племянница Томаса Шиммера. Он сейчас вернётся.
— Срать я на него хотел! Понял?
— Понять-то понял, только он сейчас вернётся. Если ты её застрелишь, тебя повесят. Ну, это в том случае, если Том сам тебя не уложит в гроб.
— Томас Шиммер? Шансфайтер?
Мальчик уставился на револьверы Рут, словно увидел их впервые. Сообразив, что к чему, расплылся в улыбке. Кажется, он придумал новую игру.
— Эй, крошка! Твой шансер против моего револьвера. Ставлю десять долларов на себя!
— Если ты её застрелишь, — повторил бармен, — тебя повесят.
— Я? Её?! Собью шляпу, и хватит с неё. За шляпу меня не станут вешать? В Элмер-Крик ещё существует закон?
— Хватит болтовни, — подвела итог Рут.
Она повернулась к мальчику лицом. Ей двадцать лет, дьяволу, сидящему в ней, целая сотня, а мальчики, у которых чешется в кобуре, редко доживают до старости. Впрочем, Рут помнила, что в Элмер-Крик существует закон. Дьявол забыл, а Рут помнила.