4
Рут Шиммер по прозвищу Шеф
Словно что-то толкает её под руку.
Револьвер сам выпрыгивает из кобуры. Тяжёлый «Миротворец» — два с половиной фунта смерти, начинённой свинцом — кажется Рут легче пушинки. На «Молнию» с её несчастьями нет ни времени, ни возможности. Достаточно, учил дядя Том, чтобы последствия от заряда, выпущенного из шансера, припоздали на долю секунды, и вот уже шансфайтер любуется своей меткостью с того света, надвинув нимб на самые брови.
«Хочешь жить? Помни об этом, девочка моя».
Но даже будь у Рут и время, и возможность, и гарантия успеха, заверенная Конгрессом в полном составе, она всё равно не рискнула бы сделать выстрел из «Молнии». Все эти минуты, наполненные едкой вонью порохового дыма, запахом мужского и конского пота, топотом копыт и грязной бранью, мисс Шиммер не покидает странное, можно сказать, болезненное ощущение. Кажется, что она и все, кто вокруг, стали мишенью, единым существом, размеченным на зоны удачи и неудачи, и шансфайтер-невидимка всаживает в яблочко один призрак восковой пули за другим.
Рут боится добавить к этим несчастьям свою лепту. Одна мысль о выстреле из шансера приводит её в ужас.
Ствол, направленный на неё Джефферсоном, она чувствует так, словно дуло ткнулось ей под рёбра. Думать о причинах, толкнувших медведя в шинели на этот безумный, этот бессмысленный поступок, значит позволить ему выстрелить. Думать нельзя, доискиваться нельзя. Сначала был взгляд, буравивший ей грудь, теперь взгляд стал прицелом. Ещё миг, и он станет пулей.
— Возьми за руку своего дружка,
Возьми его прямо сейчас,
Качайтесь на волнах всю ночь до утра,
На волнах рек Огайо…
Рут стреляет первой.
Пуля из кольта… Да-да, скачущая лошадь с близкого расстояния. Эта проклятая лошадь, которую надо остановить, преследует Рут по пятам с того дня, когда дядя Том впервые рассказал племяннице о несчастной кобыле. Гром её копыт отдаётся в ушах, а может, это всего лишь толчки крови. Расстояние от балкона до бочки, за которой укрылся Джефферсон, примерно такое же, какое было от мисс Шиммер до крыши, на которой сидел в засаде покойный Красавчик Дэйв. Только сейчас всё наоборот: Рут на крыше, а её мишень — на твёрдой земле, нет, на дощатом полу веранды. Обычно Рут попадает туда, куда целится, даже если не слишком целится. Вот и сейчас пуля (лошадь, гори огнём!) ударяет в револьвер Джефферсона, в рукоять с накладками из слоновой кости.
В рукоять, которую сжимают пальцы Джеферсона — слишком длинные, слишком тонкие, словно взятые напрокат у другого человека.