Пальцев у хозяина Коул-Хоул становится меньше. Часть их взлетает в воздух вместе с револьвером. Джефферсон ревёт так, что перекрывает гвалт и пальбу. Забывшись от боли, он встаёт во весь рост: раненый гризли, готовый рвать и метать.
— Эта бешеная баба! Её наняли Сазерленды!
Легче лёгкого пристрелить его, не откладывая благое дело на потом. Но Рут не понимает, зачем угольщику вздумалось целиться в неё. Когда Рут чего-то не понимает, она не спешит превратить живое в мёртвое.
Мертвецы не отвечают на вопросы.
Вместо этого мисс Шиммер всаживает пару пуль в бочку, заставляя Джефферсона присесть. Из дыр течёт вода, веранда делается скользкой. Какой-то стрелок летит вверх тормашками, проклиная свои новенькие сапоги с подошвами из бычьей кожи.
Рут тоже сыплет проклятьями, но уже в свой адрес. Последние две пули были лишними, чёрт бы их побрал, теперь по балкону стреляют отовсюду. Помощники шерифа, люди Джефферсона, Сазерленды, добровольцы — все, кто внизу, ничего не поняли, кроме главного: по нам палят сверху, кто-то уже пострадал, слышите, как орёт, а мы сейчас как на ладони.
— Возьми за руку своего дружка,
Возьми его прямо сейчас…
Дружки́ сорок пятого и тридцать восьмого, длинноствольные приятели сорок четвёртого, сорок шестого и даже пятидесятого калибра, каждый стоимостью от одиннадцати до девятнадцати честных долларов за ствол — всю эту огнестрельную компанию взяли за руку, рукоять, ружейное ложе, взяли прямо сейчас и палят без разбору. Хорошо ещё, балконом заняты не все, кое-кто продолжает поливать свинцом площадь, контору, салун.
— Прячьтесь!
Рут хватает за шкирку ополоумевшего Пирса. Она не знает, почему тахтон, сидящий в отчиме, застыл на месте, когда пули откалывают щепки от перил, разносят вдребезги оконные стёкла и выбивают из стены облачка кирпичной крошки. Погибни один тахтон, свались вниз хладным трупом, и мисс Шиммер пальцем не пошевелила бы ради его спасения. Но тело имеет ценность, оно ещё может пригодиться истинной душе Бенджамена Пирса. Во всяком случае, Рут надеется на это — и тащит, волочит тяжёлое, как мешок угля, тело через балконную дверь в кабинет.
Мэра тащить не надо, мэр смылся первым.
— Ложись!
Это лишнее. Пули, пущенные снизу, в кабинет не залетают. Но пусть лежат — мэр за плюшевым диваном, Пирс под массивным столом, Рут — на полу за портьерой. Пряча револьвер в кобуру, слушая, как на улице гремят выстрелы и стрекочут пули, пытаясь улечься поудобнее, Рут Шиммер узнаёт, почему Вильям Джефферсон стрелял в неё.
Ну да, конечно. Ничего удивительного.