— Здравствуйте, мэм. Здравствуйте, преподобный.
— И вам не хворать, Абрахам.
Не хватает пары револьверов и старой винтовки Генри. Похоже, за недостачу заплатил мистер Трейси.
— Чем могу служить?
Какой-то миг Рут колеблется.
— У вас есть раскаяния? Благословения?
— Разумеется, мэм.
— Почему вы никогда мне об этом не говорили?
— А разве вы когда-нибудь об этом спрашивали?
— Справедливо. Тогда мне три раскаяния и два благословения.
— Большие или малые?
— На ваш вкус.
— Тридцать восьмой, как обычно?
— Я не меняю привычек.
— Будете в наших краях — заходите. Постоянным клиентам — скидка.
— Зайдём, Абрахам. Уж будь уверен.
* * *
Окраина города остаётся за спиной.
Копыта лошадей вздымают пыль. Огненным шлейфом она стелется позади, подсвеченная солнцем, ползущим к зениту. Ветер несёт запахи полыни и шалфея.
— Куда вы собрались, преподобный?
— В Каспер. Мне нужно рассказать о случившемся здесь. Обсудить, что нам делать дальше.
Рут не спрашивает, кому это — «нам».
— Спутники вас не слишком раздражают?
— Долг пастыря — смирение. Почту за честь, мисс Шиммер.
Саймон Купер достаёт губную гармошку. Что-то вспоминает, прикрыв глаза. Псалом? Мелодию Рут узнаёт с первых тактов. Нет, не псалом.
— Старина Дэн Такер был малый лихой,
Рожу он драил сковородой,
Волосы колесом от фургона чесал,
С зубной болью в пятке он помирал…
— Не плачь, не надо…
Мужчина обнимал женщину в больничном покое. Халат, наброшенный на плечи, норовил сползти, мужчина подхватывал его одной рукой, возвращал на место и снова заключал женщину в объятия:
— Всё будет хорошо, верь мне!
Сказать по правде, Джошуа Редман не сразу понял, что это больничный покой. Сперва мучился догадками, а потом как кто-то перевёл ему с чужого языка на родной. Длинный коридор, двери туда, двери сюда. Стеклянные двери, сэр! Стены выкрашены в бледно-зелёный цвет, пол застелен циновками, каких Джош отродясь не видывал. В начале коридора за стойкой, похожей на барную — сестра милосердия.
Ну, наверное, сестра. Чепца нет, вместо него смешная шапочка.
Сестра держала в руках плоскую коробочку — портмоне, что ли? — уставившись на неё, будто пьяница на бутылку. Джош подошёл ближе: мать честная! Поверхность портмоне светилась, по ней бегали человечки. Одного сестра пощупала пальцами, он стал больше, ещё больше: вот уже только лицо на всё портмоне. Говорит, шевелит губами, а не слышно ничего. Сестра полезла пальцем в ухо, затолкнула поглубже синюю пуговку. Поднесла портмоне ко рту, ответила что-то.
Пуговицу в ухо! Ей-богу, не вру, сэр!
— Доктор Голдберг сейчас выйдет к вам, — сестра перевела взгляд с чуднóго портмоне на мужчину с женщиной. — Подождите немного.