Идёт дальше.
Ривер-роуд. Гранд-Отель.
Холл. Стенные панели из морёного дуба. Тканые обои с узором. В углах под потолком — ажур паутины. Пол следовало бы вымыть. За конторкой — молодой человек в чёрном костюме гробовщика. На носу очки, в руке — записная книжка в сафьяновом переплёте.
Должно быть, сын владельца.
— Комнату, мэм? Есть свободные на первом этаже.
— Где остановился мистер Пирс?
— А-а, — улыбка гаснет. В Рут больше не видят клиентку. — Второй этаж, номер сорок пять.
Лестница. Скрип ступеней. Точёные перила. На площадке между первым и вторым этажами скучает мужчина хрупкого телосложения. Шляпа с узкими полями надвинута на лоб. Из-под шляпы блестят глаза: живые и цепкие.
Одет мужчина как джентльмен. Поизносившийся джентльмен, мысленно уточняет Рут. Швы засалены, ткань вытерта. На сюртуке видна умелая штопка. Вместо шейного платка — витой шнурок с серебряной пряжкой. На пряжке бирюза.
— Это вы спрашивали мистера Пирса, мэм?
Рут молчит. Смотрит.
— По какому делу?
Рут молчит. Она знает таких хрупких. К несчастью, они бывают очень быстрыми. Ответить? Объясниться? Уйти? Не надо было соглашаться на эту встречу. Следовало отказать сразу.
Зачем она провоцирует хрупкого?!
— Вы, должно быть, мисс Шиммер, — джентльмен освобождает дорогу. Он невозмутим, как если бы Рут ответила на все его вопросы. — Мистер Пирс предупреждал меня о вас. Я думал, вы зайдёте ещё до полудня.
Значит, предупреждал. Ясно, почему хрупкий не вскипел. «У моей падчерицы скверный характер, дружище! Если заявится тощая крокодилица и станет пучить на тебя зенки, не спускай её с лестницы. Полагаюсь на твою выдержку…»
— Проходите, мистер Пирс ждёт вас. Постучите в дверь, прежде чем войти. Мистер Пирс может быть неодет.
— У него женщина?
Язвительность Рут пропадает втуне:
— Нет, он один. Мистер Пирс принимал ванну с дороги.
Когда отчим приехал в Элмер-Крик? Позавчера, сказал Джошуа Редман. И всё это время плещется в ванне? Пожалуй, перебор. Или выдумка хрупкого, опасавшегося, что Рут войдёт без стука.
— Ничего личного, — говорит хрупкий ей вслед. — Работа.
Коридор. Обои в цветочек. Светильники на стенах. Дверь. Цифры из бронзы: сорок пять. Хороший калибр, убедительный.
— Пирс? — Рут входит без стука.
Детский вызов, нелепый. Ей стыдно, кровь стучит в висках. Почему присутствие отчима — да что там! Одно упоминание о нём! — превращает Рут Шиммер в тупицу, доверху наполненную бессмысленной дерзостью?
«Потому что ты винишь его в смерти отца, — отвечает дядя Том. Случалось, Рут донимала дядюшку запоздалым раскаянием. Сперва честила отчима на все корки, проклинала, грозилась, что убьёт мерзавца при первой же возможности, а после каялась, глотая слёзы. — Он не виноват, но ты глуха к доводам разума».