— Нокс до ужаса боялся вида собственной крови, — ответил Одиссей, не удивившись её выводам. — Он бы даже иголкой в себя не смог ткнуть. В кого-то другого — тем более. Он был… не из тех, кто причиняют людям боль.
— Тогда ему был нужен помощник.
— Наверняка. Он должен был проверить, что его теория работает.
— Кто-то, кто вместо легкого пореза — убил Барнабау.
— На каких планетах, вы говорите, ритуальное вскрытие живота считается данью почтения воинам?Они нашли Рафа у озера. Он лежал, уткнувшись лицом в землю, и из его спины торчал обычный кухонный нож.Раф так и не выпустил удочку из рук.
Склонившись над ним, Гортензия констатировала:
— Удар нанесен снизу.
— Как будто его наносил какой-нибудь сморчок?
— Или старушка. Или девушка, — нахмурившись, ответила Гортензия.
— Нула высокая и спортивная, — возразил Одиссей угрюмо.
— Между прочим, её блог взлетел бы в топы по популярности, вздумай она однажды написать про убийство.
— Считаете это весомым поводом?
— Для обычного человека? Нет. Для блогера? Кто знает.
— Нуле не хватило бы ума провернуть такое дельце.
— Она самостоятельно собрала взрывное устройство, Блок.
Одиссей вздохнул. Да, это было самым неприятным в Нуналуне.
— С какой стати вы до сих пор не вызвали подкрепление?
— Архи Гуд руководит расследованием. Он считает, что пока рано. Это дело под юрисдикцией системы исполнения наказаний, а не полиции.
— Вот видите. Сморчок, которого вы притащили с собой — зло.
— Аккуратнее с высказываниями, Блок. Гуд — сотрудник системы. Он всю жизнь боролся за то, чтобы убийства происходили как можно реже.
— Ага. И он единственный из всех нас, кто не заинтересован в том, чтобы методика Нокса стала достоянием общественности. Раф знал её…
— Все контрабандисты одинаковы, Блок, — вздохнула Гортензия. — Только дай им что-нибудь, что можно продать на черном рынке подороже. А у вашего Рафа многое разного в анамнезе. Наверняка он решил, что с убийством в качестве доказательства торг получится куда весомее, чем просто с порезом.
Одиссей едва удержался от того, чтобы не пнуть лежавшего на ржавой траве Рафа ботинком. Неужели можно было убить Нокса, с которым они годами делили одну планету, ради каких-то денег?
Но это было бы уж слишком противно. Двенадцатилетним мальчишкой он, кажется, все-таки плюнул в убитого им. Не сказать, что от этого стало легче.
Почему Нокс обратился за помощью именно к нему? Потому что рассчитывал на его молчание? Все-таки дураком был Нокс, хоть и умным, конечно.
— Если… если только допустить малейшую вероятность, что ты можешь быть прав… Тогда на очереди тот, кто убил Агаву? — спросила Гортензия, не найдя новых аргументов в защиту своего Гуда.